Какие-то странные оправдания придумывали органы опеки, когда возвращали ребенка матери: он любит маму, психологи работают над их отношениями. Он любит маму только потому, что у него нет выбора. Его не защитили, а вернули матери и внушили совершенно ложные ценности: мама-предательница – это нормально, издеваться и унижать – это хорошо, а защиты ждать не от кого.

После того как матери присудили 2 года тюрьмы, он стал жить с бабушкой, восстановил здоровье и набрал вес. Мальчик прекрасно ест, хотя Алина говорила, что он не хочет есть и поэтому такой худой. Корреспонденту «Комсомольской правды», которая брала интервью в 2021 году, Паша ответил, что простил маму и скучает по ней. Есть вероятность, что она вернется и заберет ребенка.

Каким вырастет этот мальчик? Его биологический папа – убийца, мама – или психопат, или страдает от диссоциации, но явно лишена эмпатии. Плюс сильнейшая травма и отсутствие поддержки.

Если Паша не унаследует психопатических генов, то в лучшем случае он будет просто травматиком и жертвой, а в худшем – психопатом и преступником.

Сейчас Паша не проявляет признаков психопатии, а, наоборот, все говорят, что это идеальный ребенок, очень общительный и контактный. Даже психологическую помощь ему отменили, хотя я считаю, что совершенно зря. Ему нужна длительная работа с психологом и проработка травмы. Но, если он будет с матерью, а потом вернется и Сергей, в период полового созревания все может измениться. Во-первых, травма даст о себе знать. Во-вторых, может произойти инициация и вступление в ряды психопатов. В-третьих, психопатические гены могут включиться в процессе пубертатной перестройки.

Паше еще можно помочь, излечив не только его колени, но и его психику. Его нужно защитить от тиранов и рассказать: то, что с ним делали, – плохо. Это преступление, и в этом нет его вины. Он должен почувствовать защищенность и понять, что кому-то не все равно, кто-то на его стороне. Создать стабильную и надежную поддержку, сформировать иммунитет к психопатам и психопатическому поведению, задать моральные ориентиры.

А когда он вырастет и у него будет стабильная психика, он сам решит, встречаться с мамой или нет. Прощение мамы – это показатель великодушия и доброты. Но отсутствие осознания того, что с ним сделали, и несвоевременное прощение могут привести к тяжелым последствиям.

Этот случай показывает, что насилие над детьми, – это не воспитание, а преступление. Кажется очевидным, но не для тех, кто перенес побои в детстве. Я говорю это каждый раз в своих видео. И я пишу это вам, побитые и истерзанные дети. Ваши раны кровоточат до сих пор. Вы выжили и выстояли, вы сильные. Но то, что с вами делали в детстве, – это недопустимо. Так быть не должно! Дети – это отдельные личности, и у них есть право на неприкосновенность и безопасность. И Сергея, и Алину приговорили к тюремному заключению. За насилие сажают в тюрьму, даже если мать не била сама. Она не защищала своего ребенка, а спокойно смотрела и принимала эту ситуацию.

Хорошо, что Сергей сам собрал на себя компромат, записывал на видео пытки, и зрители увидели в деталях, как он бил мальчика и заставлял его стоять на гречке. Но сколько таких преступлений совершается каждый день над другими детьми – никто не знает. Ни соседи, ни учителя Паши понятия не имели, что с ним делают дома, пока он не сбежал.

Сколько таких детей живут и вырастают с чувством вины и огромного долга перед тиранами? Они служат родителям до конца жизни. И чем более жестоко их наказывали в детстве, тем безусловнее они служат потом. Этим детям я хочу донести одну простую мысль: вашей вины не было, вы ничего не должны своим родителям. Все родители, которые применяют физические наказания, – это преступники, даже если их не посадили.

Матери, подстрекающие мужей или молча разрешающие им бить своих детей, помните: вы соучастницы, вы совершаете преступление против своего ребенка. И никакого оправдания этому нет. Не надо потом требовать алиментов от своих детей, выставлять им счет и говорить, что они вам должны. Это вы должны компенсировать ущерб своим детям, как это было в случае с Пашей Юмашевым. С Алины суд взыскал 150 тысяч рублей, с Сергея – 250 тысяч. Это компенсация за моральный ущерб, конечно, не соразмерна с теми физическими и душевными ранами, которые получил ребенок, и с теми страданиями, которые он пережил. Но это показывает, кто кому и что должен.

Очень надеюсь, что у Паши высокая психологическая устойчивость, и его жизнь сложится хорошо, вокруг него будут поддерживающие люди, он останется таким же добрым и открытым, как сейчас. Очень хочу в это верить.

Источники

К стене! Часть 1. Мужское/Женское. Выпуск от 16.12.2019.

К стене! Часть 2. Мужское/Женское. Выпуск от 10.02.2020.

Мать и отчима, истязавших омского «мальчика на гречке», отправили в колонию. URL: https://www.omsk.kp.ru/daily/27095.7/4167932/

«Нежно обнимал маму, гладил по волосам» – омский второклассник, которого родители истязали гречкой, вместе с мамой был замечен на городской елке. URL: https://omsk.bezformata.com/listnews/istyazali-grechkoj-vmeste-s-mamoj/80708090/

Глава 3

Эмоциональный холод

Мать может издеваться над ребенком не только физически, но и морально. Она игнорирует или отвергает, смотрит с ненавистью и отвращением. Это часто не воспринимается как насилие, а жертвы подобного насилия не осознают, что над ними издевались. Последствия такого морального насилия могут быть такими же разрушительными, как и физического. Некоторые дети предпочитают, чтобы их били, лишь бы не отвергали. Вот истории людей, живущих с матерями – снежными королевами.

Когда мама недоступна

Отношения Анны с мужем строятся по типу «всегда есть кто-то важнее меня»: «Муж меня также променял на работу, время проводить вместе не хотел. Работа важнее». Потом была соседка, а потом другие женщины и так далее. Анна говорит: «Я дико злюсь, у меня все горит внутри, пылает как огонь, я чувствую себя обманутой, обесцененной маленькой девочкой».

Это означает, что ситуация началась не с мужа, а глубоко в прошлом. Сценарий пишется в детстве, а потом проигрывается, но с другими людьми. В терапии мы возвращаемся в детство и ищем причины там.

«Мне лет 8. Мама живет со мной, но мамы со мной нет. Она занята уборкой, стиркой, готовкой, но контакта со мной нет, она недоступна. Я хожу за ней как хвост и не знаю, что сделать, чтобы она полюбила меня. Я голову сломала, как привлечь ее внимание, что я ценна, что я дорога ей. Я вижу