— Не трогали мы петрушку, — заныла Клара, смахивая с носа слезинки. — Клянусь. Век яблок не видать!

Никифор недоумевающе крякнул. Даже Марьяна сдала назад и разжала руку, отпустив Киру. Все знали, что для кикимор подобная клятва священна.

— О-хо-хо, сложное дельце, — вздохнул домовой. — Похоже, у нас подозреваемые кончились.

Кикиморы снова переглянулись, пошептались и притихли.

— Вы что-то знаете. — Марьяна сложила руки на груди. — Может, видели кого-то? Или что-то?

— Не-а, — Клара выпятила губу. — Вот если бы вы по-хорошему пришли да спросили, мы бы вам кой-чё рассказали про таинственную птичку, которая на капустной грядке перо потеряла. Атак — нет. И не просите! Мы обиделись.

— Ха! Врете вы все. Не было никакой птички, — хохотнула вытьянка.

Клара обиженно вздернула нос.

— Птичку я, может, сама не видала. Но как тогда ты это объяснишь? — она достала из-за пояса перышко. Не больше воробьиного, только не серого, а лазурно-небесного цвета.

— Пф! Небось, у кого-то из дачников волнистый попугайчик улетел, — Марьяна потянулась к перу, но Клара быстро спрятала его в рукав и клацнула зубами.

— Шиш тебе! Мое!

Кира самоотверженно загородила сестру.

— Это наверняка была синяя птица счастья. И мы наше счастьице никому не отдадим. Свое ищите, коли надобно.

Марьяна схватила обеих за шиворот и тряхнула, но кикиморы вывернулись и сразу же нырнули в кусты смородины — только их и видели.

— Преступи ловильников! — ахнул Пушок.

Но Тайка замахала руками, мол, идемте в дом. У нее появилась идея.

Когда все налили себе чаю и сели за стол, она достала бабушкину тетрадку, где та записывала всякие ведьминские премудрости, открыла ее на нужной странице и показала друзьям.

— Во!

В тетрадке ровным убористым почерком было написано:

«Птица-справедливость. Живет в Дивьем царстве, в Дивнозёрье не водится (наверное?).

Размер: с воробья или чуточку меньше.

Цвет: от лазурного до синего с переливами.

Особенности: серебряный клюв. Слепая.

Свойства: живет на волшебном ясене, который растет возле царского дворца. Слышит все людские клятвы и обещания. Если обещание не сдержано, откладывает яйцо, из которого потом может вылупиться птица-месть (пометка: потом спросить Радосвета, как оно выглядит)».

Ручкой другого цвета бабушка потом дописала:

«Откладывает яйца в голубую крапинку.

Радосвет сказал, что ничего не знает про птицу-месть и никогда ее не видел. Еще добавил, что птица-справедливость слышит не все клятвы и обещания, а лишь колдовские.

Пошла посоветовалась с лешим. Сказал, здесь такого не водится.

Вывод: познавательно, но для Дивнозёрья не актуально».

— Думаешь, птичка все-таки долетела до нас? — нахмурилась Марьяна, дочитав страницу. — Что-то я сомневаюсь. Да и какие такие клятвы вы с Пушком нарушили? Он посуду не помыл, а ты что? Опять на алгебру забила?

Тайка со вздохом кивнула. Да, она помнила, что скоро экзамен, но заставить себя заниматься не могла вот уже который день.

— Ерунда это все, — проворчал Никифор и ткнул пальцем в тетрадку. — Тут же черным по белому написано: «Не все обещания, а лишь колдовские». Вряд ли вы с Пушком давали нерушимые чародейские клятвы про жирные тарелки и эти ваши синусы-косинусы.

Тайка пожала плечами и набрала на телефоне: «Тогда не знаю».

Следствие опять зашло в тупик. Даже детектив Пушок, у которого находились идеи на любой случай жизни, сник и отвернулся от предложенного Марьянкой пряника. Похоже, конец света был не за горами.

— А ну не вешать нос! Смотрите, что у меня есть, — вытьянка жестом фокусника достала из рукава перышко. То самое, лазоревое.

— Откель у тебя? — удивился Никифор.

— Да так… — Марьяна хоть и была призраком, а слегка покраснела. — Ловкость рук. Не всё же кикиморам яблоки без спросу таскать, найдется и на них управа. Я вот что подумала: пусть Снежок его понюхает и найдет нам птичку. А мы уж с ней потолкуем. Если это, конечно, не попугайчик.

Снежок — маленький белоснежный симаргл — жил по соседству вместе с Аленкой, Тайкиной подругой и ученицей — тоже ведьмочкой. На птиц у него был особый нюх — уж очень Снежок любил с ними играть. А вот птицы его, наоборот, недолюбливали.

По здравом размышлении друзья решили Аленку на ночь глядя из кровати не вытаскивать. Во-первых, можно было получить нагоняй от тети Маши, Аленкиной мамы. А во-вторых, не зря же в сказках сказано, что утро вечера мудренее.

Тайка думала, что не сможет заснуть этой ночью, но стоило голове коснуться подушки, как ее сморило. Все-таки проклятия очень выматывают.

Ей приснилась поляна, на которой сплошь росли нежно-голубые лилии. Красивые — глаз не оторвать. Она хотела сорвать одну, но только потянула руку, как услышала:

— Не смей!

— Ой, Мара Моревна! — обернувшись, Тайка узнала старую знакомую. — Нельзя же так пугать! Зачем вы подкрадываетесь?

— А неча цветочки рвать, — нахмурилась чародейка. — Ты их сажала, что ли?

— Я больше не буду… — Тайка смутилась. Неловко вышло. В жизни она чужие цветы не трогала, а вот во сне рука сама потянулась.

Сегодня Мара Моревна явилась в своем летнем обличье: зеленое платье в пол, серьги из земляники, дубовый венок на голове. Молодая, счастливая. Даже не верится, что по осени превратится в бабушку.

— Как там наше Дивнозёрье? — Мара Моревна улыбалась. Уф, значит, больше не сердится.

— Все супер, — Тайка подняла большой палец вверх. — Нечисть не шалит, урожай будет богатый, погода стоит прекрасная. Вот только… да нет, все хорошо.

Она замялась. Стоит ли рассказывать Маре Моревне про нежданное проклятие и голубое перышко? Тем более что во сне Тайка не чихала и не путала слова. Может, уже все само прошло? Зачем тогда чародейку-судьбу зря беспокоить?

— Тебя что-то тревожит, — насторожилась Мара Моревна. — Поведай, не стесняйся.

А, была не была! Тайка выложила все как есть. И пожаловалась, что молчать — это еще не самое сложное. Сложнее на месте сидеть, когда твою проблему другие решают. Она так не привыкла!

Чародейку услышанное развеселило.

— Ну и дела! Проклятие, говоришь? Нет-нет, на этот раз подсказок от меня не жди. Во-первых, ты сама способна справиться с этой напастью. А во-вторых, подсказка находится прямо у тебя под носом. Раскрой глаза, ведьма, и ты все поймешь.

Легко ей говорить. Она-то мудрая. А вот Тайка — пока не очень.

— А можно самую малюсенькую подсказочку? — Просить было боязно, но, с другой стороны, за спрос ведь денег не берут? А вдруг Мара Моревна смилостивится? Настроение у нее, кажется, хорошее.

— Подсказку не дам, дам подарочек. — Чародейка вложила Тайке в ладонь цветочную луковицу. — Иди посади. Увидишь потом, что взрастет.

Тайка все сделала как было велено. Руками раскопала податливую землю, воткнула зубчик, присыпала.