Но объективно мы имели то, что имели. Мы не знали, как по-другому может быть. Потому что были молоды и ничего другого пока не ведали.

Стрельников, неугомонный по натуре, не мог усидеть и пяти минут без дела. Он стал энергичнее участвовать в воспитательной работе. Проводил политзанятия. А комсомольская организация избрала его членом бюро.

— Ну и загрузил ты меня, замполит, — в шутку посетовал как-то Иван. — Но сам вижу, что в две тяги у нас кое-что получается.

Для меня это была хорошая школа становления молодого офицера. Мои теоретические знания, его практический опыт и наше обоюдное желание и стремление сделать как лучше работали на общее дело.

В это трудное время и прибыл на заставу для оказания помощи в организации и проведении работы старший инструктор политотдела майор Владимир Восьмирко. Ведь я заканчивал командное училище, да и опыта пока было мало. Опытный политработник, он учил меня главному — знать, понимать и уважать солдата. Учил, как в процессе политзанятий, воспитательной работы... личным примером воспитать солдата-патриота, защитника страны. Он щедро делился своими знаниями и богатым практическим опытом, которые мне очень скоро пригодятся, когда я возглавлю новую заставу. Неугомонный, энергичный, он пользовался большим уважением среди молодых офицеров-политработников и личного состава.

В октябре сдали отрядную инспекторскую проверку на твердое «удовлетворительно». После весеннего «неуда» это был уже маленький успех. В ноябре пришло молодое пополнение. А когда уволились «лучшие из худших», объективно стало проще. К тому времени приняли двух комсомольцев кандидатами в члены КПСС. Заработала партгруппа. Легче и эффективнее стало решать вопросы службы, дисциплины и боевой учебы личного состава. Молодые активисты были примером во всем. Полнее и интереснее шла жизнь заставы: постоянно работал кружок художественной самодеятельности, проводили молодежные вечера, диспуты, приглашали шефов, молодежные коллективы из приграничных поселков. Все это и многое другое помогло нам со Стрельниковым сколотить крепкий, дружный воинский коллектив. С такими людьми уже можно было решать любые задачи.

Из анализа складывающейся на участке заставы обстановки вырисовывалась вполне реальная картина. Против островов Буян, Киркинский китайцы вели регулярное наблюдение. Застава и поселок также находились под пристальным вниманием китайцев. Действия пограннарядов на отдельных участках фотографировались. Офицеры разведотдела всю осень не вылезали с границы.

Данные о подготовке китайцев к возможным провокациям с началом ледостава на реке подтверждали и задержанные нарушители границы. К осени наша застава была укомплектована по штату. Поступили новые средства связи, сигнальные приборы, вооружение. С наступлением осенне-зимнего периода и в связи с осложняющейся обстановкой начальник 57-го погранотряда лично провел на этом направлении рекогносцировку и учения на местности. Оборудовали новые посты наблюдения, а на Кулебякиных сопках выставлялся укрупненный пост во главе с офицером.

Наступала зима 1966/67 г. Уже в самом начале декабря китайские военнослужащие пограничного поста Гунсы пытались неоднократно обойти наш остров Буян, но, заметив выдвижение нашего резерва, возвращались назад. В контакты и столкновения с нами не вступали.

Я почти всю зиму возглавлял укрупненный погранпост, выставленный от заставы в районе Кулебякиных сопок. Если не считать нескольких попыток китайцев обойти остров Буян и двух задержанных нарушителей границы в районе сопки Кулич и Зарубинских островов, обстановка в общем-то была спокойной. Правда, оба задержанных нами нарушителя границы оказались разведчиками. А это говорило о многом.

За напряженной службой и боевой учебой незаметно прошла зима. В конце апреля застава сдала весеннюю инспекторскую проверку. Мы со Стрельниковым были довольны. Общая оценка — «хорошо».

Где-то в середине мая Стрельников поставил мне задачу: выехать в поселок Емельяновка и провести итоговое собрание и занятия с членами нашей добровольной народной дружины. Она была большая и работоспособная, надежно прикрывала наши тыловые районы.

— А заодно, — сказал он, — отдохни там денек-другой. А то за всю зиму у нас с тобой ни одного выходного не было.

После подведения итогов я рассказал дружинникам об обстановке на границе и в нашем прикордоне. Поставил задачи на летний период. Вечерком собрались у командира дружины дома на ужин. После нескольких стаканов самогонки собрание дружинников перешло во вторую стадию. По всему было видно, что слухи об обостряющейся обстановке на границе дошли и сюда, в тыловые районы. И это вызывало у населения приграничья большую тревогу и озабоченность. Расхрабрившись, многие мужики уже готовы были прямо сейчас идти в бой. Большинство из них — участники войны, громили японцев в Маньчжурии да и всю жизнь свою прожили в приграничном, всегда беспокойном и тревожном районе. Пришлось еще раз объяснять мужикам, что обстановка пока не требует столь решительных действий. А вот во время производства сельхозработ, заготовки леса, рыбалки или охоты надо быть бдительными. Мы не исключаем проникновение китайской разведки в наши тыловые районы.

— С этим-то мы справимся, лейтенант, нам не впервой. Да и каждую тропинку в тайге знаем, не промахнемся. А если, не дай бог, полезут китаезы с оружием, вы нам дайте знать. Мы подсобим вам всем, чем сможем. На том и разошлись.

На следующий день по утру я тронулся в обратный путь. Не мог остаться хотя бы еще на денек и предаться отдыху. Какие-то смутные предчувствия и озабоченность гнали меня на заставу.

Подъехав к устью речки Хоран, я спешился, отпустил уставшего коня попастись свежей весенней травкой, а сам с большим удовольствием плюхнулся в еще по-весеннему холодную воду. Через некоторое время свежим и бодрым продолжал путь на заставу

Узкая дозорная тропа круто петляла по тайге, то неожиданно взбиралась в крутую горку, то ныряла в густые заросли орешника и прибрежного ивняка. Вдруг сзади неожиданно до меня донесся гул мотора. Прислушался и определил, что это вертолет и скорее всего летит на заставу. Гул быстро приближался, и я вместе с конем нырнул под крону огромной липы. Летят на заставу. И кто бы это мог быть? Ведь инспекторская комиссия только что улетела. А тут опять гости.

Я погнал коня и через 15—20 минут уже подъезжал к заставе. У ручья встретил запыхавшегося от быстрого бега сержанта Кузлякина.

— Вы куда это спешите, товарищ сержант?

— Вас встречаю.

— Что случилось?

Запыхавшийся и испуганный сержант только и произнес:

— Товарищ лейтенант, генералы на заставе.

— Какие еще генералы?

— Не знаю, Стрельников послал предупредить вас.

— А что они делают?

— Не знаю, но один генерал очень сердитый и все начальника заставы ругает.

Приведя себя в порядок, я бодро зашагал на заставу. Картина предстала впечатляющая и совсем не для слабонервных. Посреди