— Но звук, — вспомнила женщина.

— Он звучал, как... — закивали головами мужчины.

— Но не здесь, в Хупуэстерне...

— Это был... выстрел?

— Ружейный выстрел, — нетерпеливо подтвердил мужчина важного вида.

— Я узнаю его везде. Какой-то сумасшедший...

— Но откуда? Здесь нет никого с ружьем.

Все начали оглядываться. Но слишком поздно, чтобы найти ружье. Теперь можно думать, что это был случайный неприцельный выстрел. Отец опять обнял меня за плечи. Но в этот раз, надеясь на поддержку другого рода, более практическую. Он принял бодрый вид, показывая собравшимся, что у нас все в порядке и что наконец мы перейдем площадь.

Мужчина важного вида буквально оттер меня и занял мое место подпорки или костыля, приговаривая громким властным тоном:

— Позвольте мне. Я сильнее, чем этот парень. Я в момент доставлю вас, мистер Джулиард, в ваш офис. Вы только обопритесь на меня.

Отец оглянулся назад, где я остался стоять. И мне было видно, что он собирался протестовать, защищая меня. Но такая перемена вполне меня устраивала, и я просто помахал рукой, чтобы он спокойно шел к штаб-квартире. Все оставшееся расстояние мужчина важного вида почти нес подпрыгивавшего на одной ноге отца. Их окружала группа наблюдателей, что-то сочувственно бормотавших и предлагавших помощь.

Я шел за отцом. Это получилось вполне естественно. До меня донесся высокий голос, кричавший что-то нам вслед. Я оглянулся и увидел Полли, бежавшую по площади. Ее сандалии на ремешках цеплялись за неровные камни, она спотыкалась, и в голосе звучало отчаяние.

— Бен... Бен... Джорджа застрелили?

— Нет, Полли, нет, — попытался я успокоить ее.

— Кто-то сказал, что Джорджа застрелили. — Она запыхалась, и ее переполняло недоверие.

— Смотрите, вон он. — Я взял ее руку и показал. — Там. Подпрыгивает. Он подпрыгивает и злится на себя за то, что подвернул лодыжку и теперь нуждается в помощи, чтобы дойти до офиса.

Рука Полли дрожала от внутреннего потрясения, которое уже начало медленно проходить, когда она увидела, что Джордж и правда живой и в полную силу проклинает себя.

— Но... выстрел...

— Похоже, что кто-то выстрелил как раз в тот момент, когда он упал на камни, — пояснил я. — Но даю вам слово, что пуля его не задела. Крови не было.

— Но, Бен, вы такой молодой. — Ее сомнения еще не прошли.

— Даже ребенок мог бы заметить, была кровь или нет, — поддразнил я ее. Мое спокойствие, я видел, наконец убедило ее. Она пошла рядом за мной, как флейтист в пестром костюме[3], возглавляя процессию, направлявшуюся к дверям штаб-квартиры. Там отец достал ключ, и все вошли в помещение.

Отец пропрыгал по комнате и сел в свое вертящееся кресло за письменным столом. Посмотрев в список телефонов, он позвонил в местную полицию.

— Полиция уже получила несколько жалоб, — сообщил он, положив трубку. — Они едут сюда. Огнестрельное оружие запрещено... нельзя нарушать покой... и тому подобное.

— Но вам больше нужен доктор, — раздался чей-то голос. И тут же кто-то еще отправился за врачом.

— Такая забота. Вы чертовски добры, — сказал отец.

Оставив позади гул и гвалт, я вышел в открытую дверь и посмотрел через площадь на отель «Спящий дракон». Вопреки названию там никто не спал.

Облокотившись на подоконники, одни с верхних этажей смотрели вниз, другие стояли внизу в ярко освещенных дверях.

Я вспомнил свист пролетавшей пули и подумал о рикошете. Отец и я шли по прямой линии от отеля к штаб-квартире. Если пуля была нацелена в него, и если он споткнулся в тот самый момент, когда был нажат курок, и если траектория пули начиналась где-то на верхних этажах «Спящего дракона» (потому что внизу собралось слишком много народа), и если пуля разбила стекло, звон которого я слышал, то почему не повреждено ни одно стекло в окнах фасада с эркерами, в штаб-квартире?

Потому, ответил я, что все дело было чистым совпадением. Вовсе не предполагалось, что пуля остановит политическую карьеру Джорджа Джулиарда раньше, чем она началась. Конечно, не предполагалось. Драматизировать положение — ребячество.

Я повернулся, чтобы войти в офис, и увидел, как мгновенная вспышка света упала на разбитое стекло, валявшееся на земле.

Разбитым оказалось окно в благотворительной лавке, вход в которую был через соседнюю дверь.

Свист. Рикошет. Удар. Удар пули об изгиб камня мостовой мог вызвать отклонение прямой траектории. Ружейная пуля, летевшая прямо, и это очень похоже на правду, могла пробить в стекле дырку и двигаться дальше. Но ослабленная пуля (летевшая рикошетом от камня) могла вызвать вибрацию, разбившую стекло. Со стороны стоянки машин, противоположной фасаду, прибыла полиция. И доктор. Говорили все одновременно.

Доктор наложил повязку и сказал, что это растяжение, а не перелом. Он прописал приподнять ногу вверх и прикладывать лед. Полиция выслушала мнение мужчины важного вида о ружейном выстреле.

Я стоял в стороне и заметил, что отец сквозь толпу смотрит на меня.

Взгляд у него удивленный и вопрошающий. Я чуть улыбнулся ему, и просвет снова закрылся, когда люди начали выходить. Я сообщал молодому на вид полицейскому в форме, что в благотворительной лавке разбито окно в эркере. Он вышел на улицу, чтобы посмотреть. Но когда я на пробу упомянул о рикошете, он насмешливо посмотрел на меня и спросил, сколько мне лет. Я немного занимался стрельбой из ружья в школе, ответил я. Он равнодушно кивнул и сделал пометку в блокноте. Полицейский вернулся в офис и присоединился к своим коллегам. Я последовал за ним.

Драгоценная Полли стояла возле отца и озабоченно всех выслушивала.

Фотограф сделал несколько снимков со вспышкой. Хотя никто в действительности не был застрелен, суета вокруг выстрела продолжалась очень долго. И было уже два часа ночи, когда я наконец закрыл парадную дверь и черный ход на засовы и выключил в пустых комнатах свет.

Отец, сидевший внизу, решил подняться наверх. Он принял от меня минимальную помощь и, морщась от боли, сам вошел и вышел из ванной и лег на неширокую кровать в спальне. Предполагалось, что я буду спать в маленькой гостиной на раскладной софе. Но я подумал и лег на вторую кровать рядом с отцом. Спать мне не хотелось, и я остался полуодетым.

Двадцать часов назад я, напевая, ехал на велосипеде от дома миссис Уэллс в конюшню, а потом легким галопом скакал по залитой солнцем траве Даунса. Моя жизнь оказалась разорванной на части, и я вошел в новый мир. Я долго размышлял, а что было бы, если бы я получил пулю в спину. Как я мог спать?

Я выключил свет сбоку от кровати.

— Бен, почему ты не убежал? — спросил в темноте отец.