– Ваша светлость, – прокричал он, кидаясь мне навстречу, – я уж испугался, что вы передумали.

Мать твою. Услышит это кто-нибудь из знакомых и ехидненько так спросит: «Когда это вы, барон, успели графом стать?»

– Проухв, в последний раз говорю тебе: я не «ваша светлость». В последний. А теперь ответь мне, ты хорошо подумал? Мои условия тебя устраивают?

– Да, да! – Парень радостно закивал головой. – Только это… – Он замялся. – Ваша милость, научите меня драться так же, как вы?

– А с чего ты, братец, взял, что я умею драться? Может, я шпагу для украшения ношу?

– Ну это… – Он еще больше замялся. – Я вчера на мосту видел… – И, помолчав, добавил: – Все. – Затем, спохватившись, заверил: – Только вы не подумайте, ваша милость, я по гроб жизни никому…

То-то мне вчера тень какая-то показалась – думал, примерещилась.

– Можешь не беспокоиться, Прохор. Эти негодяи того заслуживали.

С тех пор я его так и называл – Прохор. А когда был злой или веселый, так вообще, Прошка.

В животе у парня громко заурчало.

– Голодный, что ли?

– Так со вчерашнего вечера. Денег-то нет.

– Ничего, Проухв. Придем домой – поешь вволю.

Дома нас ждал Анри Коллайн. Комната ему была уже приготовлена Мартой. Проухв тоже получил комнатку недалеко от кухни. Оба они остались довольны.

Отужинав, мы с Анри прошли ко мне в кабинет, захватив бутылочку сливового вина и пару бокалов. Проведя весь вечер в беседе и опорожнив бутылку, мы разошлись спать, довольные друг другом.

На следующий день утром принесли письмо с приглашением от герцога Илана Вандерера, отца спасенной мною Элоизы. Встреча была назначена на завтра, на восемь вечера. Хорошо, так тому и быть, никаких дел на завтрашний день у меня не намечалось.

Чуть позже прибыл маэстро, мой неизменный спарринг-партнер. Когда мы закончили, я обратился к нему:

– Маэстро, у меня появился новый человек – такой, знаете, увалень. Но силы парень необычайной. Маленькая просьба к вам: посмотрите его и определите, что ему лучше подойдет. Не хочется терять зря время, а вы с вашим опытом и интуицией здорово можете мне помочь.

В том, что Прошка от природы обладает недюжинной физической силой, я убедился, приведя его в свой импровизированный спортзал. Парень, не имея ни малейшего представления о технике, поднимал и выжимал такие веса, что я только крякал. А вот с холодным оружием у него получалось хуже.

Маэстро любезно согласился. В зал привели Прошку и оставили их наедине. Примерно через час из дверей вышли донельзя довольный наставник и красный, взъерошенный Прохор. Оставшись с нами на обед, маэстро рассказал подробности. Он перепробовал все виды оружия, предлагая парню воспользоваться всем по очереди – в зале мною была собрана достаточно обширная коллекция. Частью я нашел ее в доме, частью купил по дешевке – к оружию для тренинга особых требований не предъявляется.

В конце концов, решив, что над ним издеваются, Проухв пошел в решительную атаку. Это здорово развеселило маэстро. Уходя от атак Прошки, он раз за разом ставил парня в дурацкое положение, изредка отвешивая ему не очень больные, но очень обидные удары. Когда Прохор выходил из зала, у него даже губы дрожали. Ничего страшного, будет парню хороший урок. «Победа техники над грубой силой» – в дзюдо, по-моему, такой девиз.

Еще маэстро посоветовал в качестве основного оружия натаскивать парня на тяжелый кавалерийский палаш – оружие, требующее немалой физической силы.

Но лучше всего у Прохора получалось с балотом – оружием, похожим на гибрид древнерусской совни и японской нагинаты. На балот маэстро и предложил обратить особое внимание.

Коллайн вызвался проводить учителя. У меня сложилось впечатление, что они давно знакомы, но не подают вида. Вернулся он довольно поздно, когда я, по обычаю, сидел в своем кабинете и приводил в порядок финансовые документы. Ситуация с финансами сложилась не очень, но на ближайшие полгода вполне терпимая.

Коллайн вошел в кабинет, наполнил свободный бокал вином, присел в кресло и заговорил:

– Вам очень повезло, Артуа, с этим человеком. Не сомневаюсь, что вы успели заметить факт нашего знакомства. Его имя ни о чем вам не скажет, но поверьте на слово, так будет даже лучше. У него есть веские причины скрывать свое имя. Кстати, он весьма высоко оценил вашу технику…

Следующим вечером я отправился к Вандерерам. С Элоизой мы встретились как старые знакомые. Она же представила меня всем членам семьи. Элоиза так расписывала мои подвиги, что мне даже стало немного неудобно. Очень симпатичная девушка – высокая, статная, но совершенно не в моем вкусе. Мне больше по душе хрупкие, быть может, даже немного анемичные женщины. Их так хочется холить, лелеять и защищать.

Отужинав в кругу семьи, мы поднялись в кабинет герцога. Усевшись в кресла, поговорили о том о сем, обсудили погоду и цены на лошадей. В общем, разговор ни о чем. Я отлично понимал, что герцог старается оценить меня с какой-то своей точки зрения, но не стал подыгрывать ему. Вполне возможно, что и здесь будет какое-нибудь предложение. А оно мне надо? От некоторых предложений невозможно отказаться при всем желании. Так что иногда лучше вообще их не выслушивать.

Наконец перешли к главному.

– Барон, давайте поговорим, не чинясь. Я, безусловно, бесконечно благодарен вам за спасение Элоизы, моей любимицы. Она очень дорога мне, и я просто не представляю, как смог бы пережить известие о ее гибели. – Голос герцога заметно дрогнул. – Я наслышан об истории, в результате которой вы получили титул барона. Считаю, что вполне заслуженно. Я навел о вас некоторые справки в обществе. Знают о вас немного: врагов практически нет, друзьями обзаводиться не спешите. От дуэлей не уклоняетесь, сами их не провоцируете. Мы с вами немного поговорили, но вы не захотели открываться. Что ж, я помогу вам. Скажу всего лишь одно слово, об остальном нетрудно будет догадаться. Речь идет о красном цветке… – Он пристально посмотрел на меня.

Куда уж яснее – он говорит о розе. Письмо, возвращенное мной Диане, касалось и герцога. Непонятно только, что я должен открыть. Никаких тайн у меня нет, разве что сам факт моего появления в Империи.

Я кивнул: мол, все ясно. Герцог продолжил:

– Может быть, посвятите меня в свои планы – чем намерены заняться в дальнейшем?

Что ж, откровенность за откровенность.

Я вынул из кармана небольшой футляр и протянул герцогу. Он открыл его и, достав предмет, находившийся в нем, повертел в руках.

– Что это? – спросил он.

– Ручка, обыкновенная ручка для письма вместо гусиного пера. Вы попробуйте, милорд, что-нибудь написать.

Герцог окунул перо в чернильницу и вывел несколько слов на листке бумаги.

– Да, действительно очень удобно.

– А кроме того, она значительно более долговечна и не требует никакого ухода. Вы представьте в масштабах Империи: канцелярии, частные лица… Пока существует в единственном экземпляре. При массовом производстве себестоимость близка к нулю. Мне всего лишь необходимо изготовить достаточное количество экземпляров, чтобы сразу охватить весь рынок.