Перед командиром средневекового средиземноморского флота стояли две главные задачи: не дать врагу рассредоточить его корабли и одолеть их по-одному, а также максимально воспользоваться кораблями двух различных типов. В большинстве флотов имелись как низкие и быстроходные гребные суда с острыми носами, предназначенными для тарана, так и широкие парусные суда с высокими бортами и надстройками. Парусники с трудом маневрировали во время атаки, зато могли успешно защищаться в том случае, если были достаточно большими, хорошо оснащенными и имели на борту современные орудия, особенно метательные снаряды. Длинные и узкие корабли были основой всякого военного флота, ибо только гребные суда могли вызвать ответные действия противника или успешно действовать сообща; но, если удавалось вынудить врага напасть на относительно медленные суда, подставив их под удар, такая тактика влекла за собой ослабление и дезорганизацию сил противника до того, как в битву вступал основной флот, состоявший из гребных судов.

Успех в этой основной тактике принес венецианцам много побед за 500 лет, прошедших от битвы при Диррахии до сражения при Лепанто. Несмотря на изменения в оснастке, конструкции и вооружении, военный флот по-прежнему состоял из относительно быстроходных и довольно медленных судов, способных, однако, защитить себя и нанести ущерб врагу благодаря метательным орудиям. Самыми быстрыми как в XI, так и в XVI веке считались легкие галеры, с 20–30 банками на каждый борт и более чем одним гребцом на каждом ряду. В XII веке еще были в ходу два более тяжелых типа гребных судов, сконструированных византийскими корабелами: дромоны с двумя ярусами весел, один над другим, и хеландии – это название впоследствии применялось к разным типам судов, как весельных, так и безвесельных. Можно предположить, что на хеландиях имелась вторая палуба или защитная надстройка.

Хотя окончательный исход битвы зависел от рукопашного боя, морские сражения обычно начинались с метания камней и мешков с известью, поражавшей глаза противников, а также мягкого мыла, от которого палубы вражеских кораблей делались скользкими. Кроме того, по врагам стреляли из луков и катапультировали «бревна», описанные Анной Комниной. Она упоминает также «греческий огонь», но подобные горючие смеси требовали особо осторожного обращения, так как в случае ошибки угрожали обеим сторонам. Самыми распространенными метательными орудиями были катапульты, на крупные суда их поднимали с помощью особых приспособлений. Анна Комнина не различает «длинные» и «круглые» корабли, но упоминает применение «более крупных» кораблей в бухте, которая, скорее всего, имела форму полумесяца. «Круглые» же корабли охраняли фланги гребных судов. Эти более тяжелые суда, оснащенные особыми метательными машинами, выдержали нападение Боэмунда. Когда атака захлебнулась, вдогонку, возможно, пустились более легкие суда, собравшиеся к тому времени в центре полумесяца.

Морская победа венецианцев не помешала Роберту захватить Диррахий, ибо он победил армию, с которой Алексей пришел освобождать город. Венецианский флот лишь задержал победу Роберта. Его завоевания тормозили и сражения с новыми флотами, посланными с Корфу в 1083, 1084 и 1085 годах. Кроме того, Роберта отвлекло обращение папы Григория VII, который просил помощи против германского императора. В 1085 году Роберт Гвискар умер в возрасте 70 лет. Византийский император Алексей Комнин был очень благодарен венецианцам за помощь. Он наградил их, издав «золотую буллу» 1082 года, по которой венецианцы получали торговые привилегии и освобождение от налогов. В чередовании поражений и побед венецианцы ярко продемонстрировали свое военно-морское искусство, навыки и решимость. Хотя бок о бок с венецианскими часто сражались и греческие корабли, в 1081–1085 годах стало ясно, что защита Византийской империи с моря во многом зависела от венецианского флота.

В конце XI века положение Венеции изменилось в двух отношениях. До тех пор венецианцы пользовались флотом, чтобы защищать Византийскую империю и охранять торговлю на Адриатике. После 1100 года венецианские корабли вышли в Адриатическое и Ионическое моря; венецианцы распространили свое влияние на все Восточное Средиземноморье. Впрочем, торговля, как и прежде, не исключала пиратских набегов. Перемены ускорились благодаря крестовым походам.

Не многие из тех, кто в 1065 году откликнулся на призыв папы римского Урбана II, были настолько набожны, чтобы забыть обо всех мирских устремлениях ради спасения Святой земли от неверных. Французские и итальянские рыцари, проделавшие по суше путь до Иерусалима во время Первого крестового похода, хотели впоследствии извлечь выгоды из своего паломничества; кроме того, они стремились получить земли, которыми могли бы править. Подобные мотивы отчетливо прослеживаются в поведении предводителя норманнов Боэмунда, сына Роберта Гвискара. Не меньше, чем освободить Святую землю от мусульман, ему хотелось захватить земли византийского императора. Как только он захватил крупный сирийский торговый центр Антиохию, он тут же оставил мечты о завоевании Иерусалима и занялся защитой и расширением своих владений, нападая на соседние города, управляемые греками. Судя по всему, Боэмунду и другим крестоносцам помогали генуэзские корабли. Сначала генуэзцы поддержали Боэмунда против Антиохии, а затем – против других прибрежных городов. И Генуя, и Пиза к тому времени уже несколько десятилетий вели свои войны с неверными в Западном Средиземноморье. Они успели захватить большое богатство, грабя опорные пункты сарацин в Северной Африке. Воспользовавшись крестовыми походами, они расширили сферу деятельности и вторглись в Восточное Средиземноморье, где не только грабили, но и получали торговые привилегии в государствах, созданных крестоносцами. Возможно, среди многих итальянцев – капитанов кораблей, которые оказывались в решающие минуты в сирийских и палестинских портах, – имелись и венецианцы. Они на свой страх и риск подвозили припасы армии крестоносцев. Без такой помощи, оказавшейся весьма кстати, крестоносцы не получили бы строевой лес, необходимый для сооружения штурмовых лестниц, осадных башен, катапульт и прочих орудий и приспособлений. Но официальная Венеция опоздала с участием в Первом крестовом походе. Поначалу куда больше, чем завоевания в Палестине, венецианские власти заботила традиционная роль защитников Византийской империи.

В 1098 году из Пизы на Восток отплыла большая флотилия с крестоносцами на борту. Флотилия заняла Корфу, бывший тогда византийской территорией. На острове крестоносцы перезимовали. В 1099 году такая же большая флотилия отправилась в путь из Венеции. Зимовать пришлось на Родосе, либо потому, что благоприятное время года заканчивалось, а венецианцы еще следовали старинной привычке избегать зимних штормов, либо потому, что их больше занимало Эгейское море и они не хотели уступать его пизанцам. Родос служил начальным пунктом отправления из Эгейского моря в Заморье, как европейцы тогда называли Сирию и Палестину, где крестоносцы основывали свои государства. Спустя какое-то время венецианцев догнали пизанцы. Они тоже надеялись перезимовать на Родосе. Венецианцы дали бой, в котором одержали победу. Они захватили много пленников и освободили их только после того, как те дали клятву, что не будут торговать в портах Романии, то есть во владениях греческого (византийского) императора. Романией те земли назывались потому, что считались продолжением Римской империи (см. карту 2). Побежденные пизанцы отправились дальше; соединившись с войском Боэмунда, они напали на удерживаемый византийцами город на севере Сирии.