В Италию бубонная чума пришла с Востока. Она косила татарскую армию, осаждавшую Каффу, генуэзско-венецианскую факторию в Крыму. Татары с помощью катапульт забрасывали в город трупы умерших от болезни, чтобы заразить осажденных. Но куда более эффективным оружием средневековой биологической войны оказались крысы. Принято считать, что крыс и чуму в Италию привезла венецианская галера, которая вернулась из Каффы осенью 1347 года.

В течение следующих полутора лет от чумы умерло около 3/5 жителей Венеции. Конечно, средневековые подсчеты нельзя назвать точными, но венецианское правительство довольно рано озаботилось статистическими данными. Самые ранние дошедшие до нас фрагменты переписей относятся к 1509 году. Данные, связанные с эпидемиями 1575–1577 и 1630–1631 годов, тщательно фиксировались Управлением здравоохранения. Благодаря им можно косвенно проверить и статистику 1347–1349 годов.

За 1348 годом последовали три столетия, отмеченные эпидемиями. После каждой новой вспышки численность населения резко уменьшалась. Затем следовали стремительные, но довольно кратковременные восстановительные периоды. В 1500 году численность населения Венеции составляла около 120 тысяч человек, то есть почти сравнялась с данными двухсотлетней давности. В течение следующих 70 относительно «здоровых» лет численность жителей города возросла почти до 190 тысяч – эту цифру так и не удалось превзойти. Затем, в 1575–1577 и 1630–1631 годах, город выкосили две мощные вспышки болезни. За время эпидемий погибало около трети населения. В период между эпидемиями численность населения росла, но полностью не восстанавливалась. После 1630 года обширных эпидемий чумы в Венеции не наблюдалось. Постепенно бубонная чума ушла из Европы, возможно из-за распространения бурых крыс, которые лишили черных крыс запасов пищи. Однако «черная смерть» еще долго была грозой портовых городов: черные крысы, переносчики блох, приспособились к изменившейся обстановке и переселились на корабли. Последняя крупная вспышка бубонной чумы в Западной Европе наблюдалась в Марселе в 1720–1721 годах, хотя болезнь и позже сохранялась на Балканах и в странах Леванта, то есть расположенных на восточном побережье Средиземного моря. Венецианская республика была пограничным городом; она боролась с угрозой, не ослабляя бдительности.

Изменению численности населения способствовали эмиграция и иммиграция. Как только в каком-либо городе начиналась эпидемия чумы, из его окрестностей бежали все, кто мог. Когда болезнь отступала, поток беженцев двигался назад. К ним присоединялись жители других областей, которые, в свою очередь, искали убежища от эпидемии. Правительства средневековых городов поощряли иммиграцию: приток населения оживлял торговлю и позволял повысить налоги.

Благодаря волнам миграции численность населения поддерживалась примерно на одном уровне. Без притока беженцев город быстро пришел бы в упадок, ибо его жители не воспроизводили себя, как, впрочем, и жители всех крупных городов того времени. Необычайно высоким был уровень смертности, особенно детской; смертность превосходила рождаемость. В окрестностях Венеции, наоборот, уровень рождаемости почти всегда превосходил уровень смертности. Лишь 1/3 населения Венеции составляли люди моложе 20 лет; в окрестностях же таких было около половины – настоящий резервуар, из которого пополнялись запасы городского населения.

Иммигранты приходили в Венецию в основном из материковой Италии. Конечно, некоторые переезжали в город с островов на лагуне, но общая численность населения островов составляла лишь около 50 тысяч человек. По сравнению с городом, в котором проживало свыше 100 тысяч человек, их было очень мало. Если становилось известно, что обстановка в городе благоприятная и чумы нет, в Венецию перебирались моряки из Греции и Далмации, многие из которых ассимилировались. Но в целом среди иммигрантов преобладали жители материка. Особенно привечали в Венеции квалифицированных рабочих, они без труда приобретали права гражданства. Хотя такие иммигранты и их потомки считали себя настоящими венецианцами, они не очень любили море. Жизнь на борту корабля привлекала их не так, как возможность работать в ремесленной мастерской, счетном торговом доме или правительственном управлении. Таким образом, волны иммиграции, перемежавшиеся эпидемиями чумы, вносили свой вклад в численность и состав населения. Постепенно из моряков венецианцы превращались в ремесленников. Позже мы рассмотрим и другие причины постепенного ослабления интереса венецианцев к морю. Интересно проследить, насколько способны выжить традиции беднейших слоев населения любого города после появления «черной смерти».

Один класс венецианцев, а именно аристократия, упорно сохранял свои традиции даже во время эпидемий. Еще в начале XI века многие знатные венецианцы возводили свою родословную к римским консулам, которые бежали из античных городов в лагуну. Позже особо почетным считалось происхождение от трибунов, правивших венецианцами до учреждения института дожей. Семьи, способные доказать наличие таких предков, назывались «лонги», или «старые семьи»; прочих именовали «курти», или «новыми семьями». На самом деле XI–XII века характеризуются большой социальной подвижностью, и даже в XIII веке многие богатейшие и влиятельнейшие семьи не могли похвастать знатными предками. Однако в начале XIV века, в результате нововведения, сыгравшего важную роль в истории Венеции, в социальном составе общества произошли существенные изменения. В то время знатных семей насчитывалось около 150, что составляло примерно 1200 человек. И хотя к началу XVI века 50 знатных семей полностью вымерли, а добавилось всего около 40 семей, численность представителей знати возросла. В середине XVI века в благородных семьях насчитывалось около 2500 человек, то есть 6 процентов общей численности населения. Впоследствии число аристократов лишь сокращалось, как в абсолютных цифрах, так и в процентном отношении.

Обозревая демографическую историю Венеции в целом, поражаешься как резким скачкам, особенно падению численности во время эпидемий 1347–1349, 1575–1577 и 1630–1631 годов, так и стабильности роста после 1300 года. В XVII–XVIII веках в городе проживало от 100 до 160 тысяч человек, в 1969 году в Венеции насчитывалось около 120 тысяч жителей.

С XII по XVIII век Венеция была городом-государством, подобным античным Афинам или средневековой Флоренции. Численность ее населения, в общем, соответствовала этой особой и прогрессивной для своего времени форме государственного устройства. Став городом-государством в эпоху роста средневековых империй, Венеция завоевала владычество на море, разработала своеобразную общественно-политическую структуру и предложила прогрессивные экономические нововведения. Позже, в Новое время, в эпоху централизации, Венеция отстаивала свои традиции. Хотя ее влияние и сокращалось, его хватало на то, чтобы сохранить особые формы общественной организации и довести до совершенства городское планирование.

Мореплавателям проще всего сколотить состояние двумя способами: торговлей и пиратством. Устоявшиеся морские державы, как, например, Великобритания в XIX веке, как правило, всячески защищали мирную торговлю, так как от нее во многом зависело благополучие страны. В периоды же становления государственности многие страны, связанные с морем, даже поощряли пиратство. С точки зрения, например, викторианцев, сэр Фрэнсис Дрейк закладывал основы их державы и потому овеян славой, а род его занятий считается весьма почтенным. И хотя во времена Дрейка англичане выходили в Атлантический океан или Средиземное море в основном за добычей, в Северном море англичане стремились получить прибыль от перевозок и потому оказывали транспортные услуги, подчиняясь законам. Если в одном районе та или иная страна с помощью флота совершала набеги на иноземные берега и захватывала чужие корабли и грузы, то в других местах корабли использовались лишь для мирной торговли или защиты. В целом можно сказать, что почти все морские державы начинали с пиратства или грабежа. Стремление к оказанию транспортных услуг и мирной коммерции возникали позже.