– Я не верю, – упрямо поджимаю губы.

– Так хочется, чтобы он приложил к этому руку? Или боишься? – Цепкий взгляд впивается в меня, и я чувствую, как краска отливает от лица. В его любопытстве есть что-то нездоровое. Я на уровне инстинктов чувствую, что должна сказать, и говорю.

– Я ненавижу Доминника. Он отравил мою жизнь. Я до сих пор посещаю психиатра.

– Полгода, – небрежно бросает он, поправляя галстук, на запястье мелькает золотая пряжка часов, а под ней след… Тонкий, багровый. Его связывали. Эта игра не была нежной.

– Что? – изумленно вскидываю брови.

– Полгода не посещаешь, – поясняет Орсини. – Тебе стало лучше после последней встречи с Джейсоном? Или хуже? Ты поняла, что он оставил тебя, и угрозы нет? Или осознала, что никакой мозгоправ не вылечит то, что навсегда поселилось в твоей голове?

Что ж, я впечатлена. У нас с Дино действительно много общего, иначе он бы не чувствовал меня так сильно и правильно. В другой жизни мы могли бы стать друзьями или даже любовниками. Признаться, сейчас, глядя на него, я вижу в нем мужчину, достаточно сильного, чтобы не показать своей боли и гнева. И в то же время смелого для того, чтобы не стыдиться того, что я угадала, разглядела в нем. И он, несомненно, не гей, судя по тому, с каким выражением порой его взгляд задерживается на моих ногах или груди. Мимолетные выражения, которые сразу пропадают под маской безразличия, но я успеваю заметить. Возможно, Орсини бисексуал или же является жертвой шантажа или банально позволяет Лайтвуду использовать себя за покровительство, деньги, влияние, а это немаловажные факторы для людей, которые не имеют от рождения богатства и власти. Дино не производит впечатления отпрыска обеспеченных родителей. Он не избалован, образован, внешне похож на аристократа, но только внешне. Есть мелочи, которые выдают в нем такого же, как я – простолюдина, который находится здесь по милости господина. Почему Лайтвуд держит при себе Орсини понятно, но для чего ему я?

– Ты прав, я осознала бесполезность лечения. Но снотворное всегда стоит на моей тумбочке. Иначе я не засыпаю, – откровенно говорю я частичную правду. Дино кивает, словно верит мне. Принимает игру.

– Я тоже, – признается он внезапно, снова сбивая меня с толку. – Нужно только правильно выбрать таблетки, иначе можно потерять ясность мысли и работоспособность. Ты же уже догадалась, что Доминник и его брат будут в Цюрихе в пятницу?

– Скажи, зачем Лайтвуд нанял меня? – Игнорируя вопрос, пытаюсь застать Орсини врасплох и услышать правду. Дино выразительно смотрит на меня, скользит вниз по строгому темно-синему брючному костюму с объёмным пиджаком, словно с чужого плеча, и белоснежной блузкой с высоким воротником. Узкие брюки и высокие каблуки, всегда собранные на затылке волосы, минимум косметики. Я не хочу выглядеть красивой, не хочу привлекать внимание. Но мужчины все равно смотрят. Видят сквозь слои одежды, сквозь линзы очков, за которыми я прячу потухшие глаза. Когда-то мне нравилось чувствовать себя красивой. Теперь я боюсь того, что моя внешность снова сделает с моей жизнью. Будь я дурнушкой, то Пол Доминник и не взглянул бы на меня. И я никогда не узнала бы Джейсона. Никогда не узнала боли и всепоглощающей страсти, которую дарила его любовь. Ее было так много, что я испугалась не справиться… Его извращенная любовь могла спалить нас обоих, переломать меня всю морально и физически. Я сожалею, что села тогда в чертов лимузин Пола Доминника.

– Его не интересуют женщины, – закончив свой детальный осмотр, сообщил Дино бесцветным тоном.

– Тогда что заставило его выбрать мою анкету? – спросила я, чувствуя, что упускаю важную деталь, которая витает близко, слишком близко, но все так же недосягаема.

– Я, – спокойно ответил Дино Орсини. Оставалось лишь вопросительно и недоверчиво уставиться на него. – Саш, закрой рот. Выглядишь глупо. Нет, я не шучу. Лайтвуд дал задание найти достойных кандидатов, и я перерыл все анкеты сотрудников «Боско». Пока я не натолкнулся на знакомое имя. Я же сказал, что читаю газеты. И в последнее время вокруг Доминника в связи с этим наследством кипели такие страсти, все хотели знать все о наследниках. И Ген… сэр Лайтвуд тоже. Я занимался сбором информации. Было бы странно, если бы я ничего не узнал о вашей нестандартной истории. Можно один личный вопрос?

Я даже не сразу кивнула, оцепенело наблюдая за жесткими отблесками в темных глазах мужчины. Его равнодушие было наигранным. Этот парень любил поиграть. И он играл роль жертвы, но на самом деле все было не так. Или я ошибаюсь? Ему удалось меня запутать. И напугать, если честно.

– За что Доминник посадил тебя под замок в семейной резиденции, избивая до беспамятства? Что ты сделала? Изменяла ему?

– Нет. Я ушла от него, – насмешливо кривлю губы. Он не оригинален, как и многие.

– Он был так влюблен? – недоверчиво щурит глаза, вглядываясь, словно ища причины, по которым мужчина может впасть в безумие из-за меня.

– Почему тебя так интересует Джейсон? – Вопрос риторический, но я замечаю, что он заставляет Дино подобраться. Я снова что-то упускаю из виду.

– Ваша история меня заинтриговала. И я хочу быть уверен, что на вечеринке не произойдет драки или убийства. Запрет на приближение уже не действует?

– Да, срок истек месяц назад. И мы не будем драться. Все кончено.

– Говоришь за себя или за него?

– Дино, что ты хочешь услышать?

– Правду.

– Правду? У нас был контракт. Изначально я должна была быть его девочкой для битья. И была ею. А потом решила сбежать. Ему не понравилось. Вот и вся история. Никакой любви и романтики. Никакой трагедии. Джейсон – больной моральный урод, помешанный на унижении и причинении боли женщине, которая зависима от него на сто процентов.

– Ты не похожа на такую женщину, – хмурится Дино. Не знаю, зачем я пытаюсь убедить его в той версии, которую выложила. Интуитивно чувствую. Третий глаз открылся, мать его.

– Но я была, Дино. Ты сам говорил про обстоятельства. Так вот, у меня они тоже были. Я нуждалась в деньгах, он в чужой боли. Каждый получил по заслугам. Я тоже виновата.

– Психология жертвы. Ты оправдываешь своего мучителя, – сухо прокомментировал Орсини. Что он понимает?

– Я никого не оправдываю. Да, я все еще ненавижу и боюсь его, но спустя почти четыре года, я не вижу причины нам с ним вгрызаться друг другу в глотки.

– Кому ты собралась вгрызться в горло, Александра? – В распахнутые двери волевой походкой ворвался Генри Лайтвуд. Стильный, свежий, полный энергии. Еще более моложавый, чем я запомнила. Его взгляд лениво скользнул по мне, когда он проходил мимо, направляясь к своему рабочему столу. Шлейф дорогого аромата защекотал мои ноздри. Мне не нравился запах. А внешний вид Лайтвуда вызвал внутреннее неприятие. Особенно после того, что я узнала про него и Дино. Синяки на шее, связанные запястья. В мире миллионеров есть хоть один нормальный, не извращенец? Или это оборотная сторона власти? Лайтвуд правит уже много лет, доминирование у него в крови. Я почти счастлива, что его не интересуют женщины.