– И у кого?

– Ну, наверное, у тех, кто тратит выручку от продажи наркотиков на бомбы и оружие. Преступная цепочка создана так, что каждое следующее звено держится на предыдущем. Только, в отличие от золота, этот металл не рвется. Понимаешь?

– И что? Просто смотреть, как эти твари убивают наш мир?

– Эти твари работают на тебя, – холодно произнесла Изабелла. В ее взгляде мелькнуло сочувствие. – Господи, Джейс, с какой луны ты свалился? Мне сказали, что ты последний отморозок. А ты сидишь и размазываешь сопли из-за того, что я говорю тебе о вещах, о которых точно знают три процента, уверены – двадцать, подозревают – тридцать, а остальным просто насрать.

Я встаю с кресла, подхожу к столу, на краю которого она сидит, закинув ногу на ногу. Склоняюсь к ее лицу, пытаясь разглядеть в холодных глазах хотя бы оттенки стыда, угрызений совести…

– Мне жаль, что я больше не могу относить себя к последним, но я однозначно был одним из них. Так реально проще жить, когда пох*й на все. Но, наверное, с возрастом приоритеты в жизни меняются.

– Только не говори, что ты тоже будешь пытаться вывести бизнес из тени, – насмешливо ухмыльнулась мисс Прайс, не отстранившись и ни грамма не смутившись от моей навязанной, пропитанной агрессией близости. – Твой отец под старость стал идеалистом. Он впадал в маразм, а ты должен понимать, что реальность такова, что установленные правила игры нельзя просто так изменить, щелкнув пальцем.

– Как логично, четко, по нотам. – Я разочарованно скользнул взглядом по правильным чертам лица, прежде чем отстранился.

– Не будь наивным, Доминник, это жизнь.

– Я вижу: ты наслаждаешься этой жизнью в полной мере. – Теперь пришла моя очередь презрительно кривить губы. Весь ее ум, интеллект, деловая хватка, которыми я восхищался, померкли. Изабелла может быть трижды женским аналогом Пифагора, но ее душу уже кто-то выпил до меня.

– А ты хочешь, чтобы я взяла пистолет и пошла стрелять плохих парней? – с вызовом спросила девушка. Видимо, то презрение, что она увидела на моем лице, ее задело. Я ошибся, Прайс не совсем пуста. Возможно, у нее есть потенциал.

– Хочу, чтобы ты не претворялась железной сукой. Если не хочешь, чтобы я относился к тебе соответственно, – произнес я.

Изабелла Прайс ничего не ответила, зыркнув на меня серыми, грозовыми глазами. Спрыгнула со стола с изяществом лани и выскочила из кабинета, хлопнув дверью, обронив перед уходом презрительное:

– Повзрослей.

Я с триумфальной улыбкой посмотрел ей в след. Игра обещает быть занимательной.

Цюрих

Лекси

Когда я читала приглашение на мероприятие, которое состоится в клубе «Диагональ», то представляла именно клуб, но, видимо, я не рассчитала масштаб организации, в которую попала. Если бы не Дино, то я бы точно заблудилась. Такси высадило нас возле парковой зоны, за которой виднелось озеро удивительной красоты, а в центре располагались белоснежные здания, напоминающие мне величественные резиденции аристократов. Если честно, я напряглась. И меня несложно понять, если вспомнить, чем кончились мои прошлые визиты в подобное этому райское на вид место.

Клуб являлся частью отеля Baur au Lac, в котором каждому гостю были предоставлены элегантные апартаменты с бесплатным мини-баром. Из просторных окон открывался потрясающий вид на озеро и Альпы. Боже, если бы я не бывала в резиденции Доминников, то была бы потрясена невероятной роскошью убранства.

В отличие от меня, открывшей рот и пребывающей в состоянии эстетической эйфории от красоты и тонкого вкуса, которые меня окружали, Дино Орсини совершенно уверено, даже равнодушно, не глядя по сторонам, провел меня к моим люксовым апартаментам. Там, сообщив, что внутри уже находится мое платье, а через час ко мне придет визажист, чтобы сделать макияж, окинув меня снисходительным взглядом, кивнул с царственным видом и удалился. Странный парень ушел, оставив меня наедине с новым платьем, которое я увидела сразу, как вошла внутрь. Все остальное перестало для меня существовать. Не смотря на длительные проблемы с психикой, я все-таки девочка, которая радуется, когда видит красивые вещи. Вещи, достойные принцессы, лежали передо мной, напоминая, как давно я не чувствовала себя прекрасной. Алое шёлковое платье в пол, с открытыми плечами и спиной, невероятно элегантное, струящееся по телу, подчеркивающее каждый изгиб. Боги, я совершенна. Платье уже было на мне, и я не могла оторвать взгляд от собственного отражения. Утонченная, светская львица, уверенная, шикарная, дорогая – да, это была я. Сердце пропустило удар, и ледяная волна отвращения пронзила меня с головы до ног, толкая на годы назад. Я внезапно вспомнила кое-что, заставившее меня сжать кулачки, до боли впиваясь ногтями в кожу. Малозначительный кадр, который сейчас вдруг всплыл, ворвался в реальность настоящего момента, испортив все очарование, заставив радость померкнуть.

Мы стояли с Лисой возле окна роковой резиденции Доминников, где я лишилась души, сердца, воли и многого еще… Мы смотрели, как из розового Бентли появляется Меган Доминник, элегантная, полная грации и уверенности, шикарная. Да, мы обе тогда замерли в невольном восхищении, даже зависти. Бывшая проститутка и нищая избитая шлюха. Тогда мне казалось, как далеки планеты, на которых обитали такие, как мы с Лисой, и такие, как Меган и ее Доминники. Но на самом деле, спустя годы, я понимаю, как размыта черта, грань между мирами, за которой я, Лиса, Меган, многие после нас и до нас, словно сёстры-близняшки, пустышки, из которых вынули (в нашем случае «выбили» подойдет больше) душу для услады извращенных потребностей и желаний. Оставив стыд и боль. Пустоту, одиночество, осколки безумия, бессонные ночи, горы антидепрессантов на прикроватном столике. Скрежет зубов. Мы одержимы и зависимы.

Гнев. Я горела в огне гнева и ярости.

Страдание. Я плакала от отчаяния, ненависти и безумного желания прижать его к своей груди, когда думала, вспоминала слова Пола о потерянном мальчике. Я прощала его, мое сердце умирало вместе с ним миллионы раз.

Но потом я вспоминала, что он со мной сделал, и понимала другую прописную истину: этому нет оправдания. Если бы он любил меня… самую малость любил… он не превратил бы меня в то, что я вижу в отражении зеркала.

Я пустая, полая внутри, выгоревшая, потерявшая желание жить. Я манекен, на котором прекрасно смотрятся шикарные вещи.

Я пустыня, которая превратила свое настоящее в миражи. Нет никакого смысла в том, что я здесь. В моей работе, которую я выполняю с феноменальной скоростью и дотошностью, тоже нет смысла. Я привыкла «пахать» и делаю это по инерции. Мой мозг, лишившись души, выполняет только одну программу и делает это идеально.

Господи, зачем я позволила втянуть себя в очередную авантюру? Именно так подумала я, защелкивая на шее платиновое ожерелье, которое подчеркивало роскошный образ. Если мне поднимут волосы, открыв зону шеи, каждый мужчина в зале будет мечтать пройтись пальцами по тонкому ожерелью, обнимающему горло. Так же, как он… Джейсон питал нездоровую страсть к моей шее. Сколько раз он душил меня? В гневе, в порыве похоти, просто показывая мое место. На коленях. Перед ним. Даже заявившись спустя три года в мою жизнь и утверждая, что теперь все изменится и… мне бы хотелось ему верить, но он сделал то же самое, что и раньше. Иначе, но…