ему виделся предатель. А попавший в руки к знающим толк в пытках науа редко когда мог не то что промолчать, даже просто промедлить в том, чтобы выдать тем всю свою жизнь. Нужное и ненужное, ближнее и дальнее.

Кое-кто оказывался невинен и таких отпускали. Самой Анакаоне подобное не нравилось, но женщина-касик понимала необходимость. Сложные, опасные времена выдались, когда и она не всегда могла понять, кто друг, а кто способен не просто уйти, окончив борьбу, но заодно и выдать тайны родных по крови. И вот таких отщепенцев она жалеть не сбиралась, лишь кривя губы, когда те хриплыми после пыток голосами пытались вымолить прощение.

Прощения не было, лишь казнь. Не руками науа, а от своих. Получившая власть над соплеменниками — и не только ими — распространившая и удержавшая её женщина понимала, что важно не только наказание, но и кем, а ещё как оно претворяется в жизнь. Карать таино могли лишь сами таино, но не их союзники. Давать посланцам науа власть над телами своих людей она не собиралась. Ведь сперва тела, а потом… души.

Это видели, это понимали и даже в большей части принимали. Принявшие же с ещё большим усердием старались постичь новые знания о войне. К тому моменту, как новые бледнолицые, из другого племени и на несколько иных больших лодках прибыли сюда, желая говорить и договариваться о почётном мире… Тогда почти всё было готово, оставалось выбрать время и сделать нужный шаг. Хотелось бы большего, но Анакаона умела довольствоваться уже имеющимся, не пытаясь схватить за яркие перья пролетающую над головой птицу. Они ж, с яркими перьями, редко когда летают достаточно низко. Можно было бы подбить камнем или стрелой, но для этого нужна ловкость, меткость, умение. А насчёт умений пока всё было не так хорошо, как хотелось бы. Зато как только и новые бледнолицые, и уже им привычные враги уплыли в сторону большой земли, к владениям науа, пришла пора действовать.

Места, где бледнолицые добывали так ценимый ими жёлтый металл! Наиболее подходящая цель, к которой она склонялась и сама, не желая нести огромные потери при нападении на крепости, да и Тоноак советовал выбрать именно их. Сначала их, а уж потом в зависимости от того, что будут делать воины, приплывшие сюда на больших лодках.

Разведка! Без неё нападать было никак нельзя. Анакаона в очередной раз возблагодарила богов за то, что среди работающих на бледнолицых её соплеменников были и те, кто охотно делился нужными словами, донося всё нужное и даже больше того. Оставалось лишь использовать это.

Правильно использовать, потому что сын главного из бледнолицых, называющего себя вице-королём, недавно усилил охрану всех мест, на которые она решила напасть. Более того, сам он с большим отрядом кружил по острову, словно догадываясь о чём-то. Что ей оставалось делать в таком вот случае? Попробовать обмануть врагов, изобразив нападения на пару-тройку рудников, в то время как по настоящему напасть совсем на другой. Иного выхода не было, если действовать по уму, а не руководствуясь лишь собственной ненавистью, как касики на Кубе.

Приняв решение, менять его она не собиралась. Были отданы приказы малым отрядам, которые намеревались, подобравшись к ложным целям, что перед нападением окажутся близко к отряду сына вице-короля, издавать боевые кличи, пускать стрелы, бить в барабаны и вообще производить много шума, но мало настоящих действий. Он должен был повести своих на помощь соплеменникам. Бледнолицые слишком ценили золото, этот мягкий жёлтый металл. Пусть поиграет со скрывающимися среди деревьев и высокой травы тенями, умеющими прятаться, особенно от большого отряда. Сама же она, получив известие, что всё идёт, как и задумано, бросит основные силы совсем на другие рудники, где не оставит и камня на камне, где всё горящее будет сожжено, а сами бледнолицые будут перебиты, да и продавшиеся им получат жестокий, но необходимый урок.

Готовы ли были её воины? Как считала сама Анакаона — вполне! Оружие из металла, броня, которую использовали науа и к которой таино привыкали с того времени, как поступили первые десятки таких вот подарков от империи Теночк. Металлические же наконечники не для обычных стрел, а для более коротких, используемых в самострелах, что только и способны были пробивать столь прочную защиту, которую использовали все бледнолицые воины.

Увы, но все просьбы Анакаоны о том, чтобы получить и другое оружие, стреляющее раскалёнными кусками металла. разбивались вдребезги. И вовсе не из-за полного нежелания союзных науа, а просто по причине того, что они сами его так и не сумели получить в нужном количестве. Ну а то немногое, что воинам тлатоани удалось захватить как воинскую добычу, империя не видела смысла отправлять союзникам. Как сказал Тоноак: «Жрецы и ученые в Теночтитлане пытаются понять, как самим научиться изготавливать и схожее оружие, и особенно тот чёрный порошок, без которого нельзя добиться самого выстрела». Однако обнадёжил, что как только тайна будет раскрыта или же удастся вырвать её из новых пленников, союзники империи тоже получат это громкое, но такое сильное оружие.

Верила ли Анакаона этому науа? Скорее да, чем нет. Да, поскольку будь у науа это оружие в нужном количестве — они бы уже использовали его на той же Кубе. В пользу «нет» говорило то, что касик осознавала предел своей значимости для науа. Если её воины и получат оружие бледнолицых, то лишь тогда, когда у самих науа его будет достаточно для собственных целей. Когда именно это случится — через год, два или более того? Только боги то и могут знать. Сейчас ей и её воинам придётся использовать то, что уже дали, что готовы были дать и обучить как следует пользоваться.

Обучились ли всему нужному таино? Это покажут не учебные схватки меж собой и наставниками из науа, а настоящее сражение, которое должно было начаться совсем скоро. Она была к нему готова, приплывшие из-за «большой воды»…. имелись надежды, что не настолько.

* * *

Один рудник, другой, третий… Побережье, местность близ гор, где засели непокорившиеся племена таино во главе с особенно упёртыми касиками и этой бешеной Анакаоной. Снова рудники. У Диего Колумба уже голова шла кругом, а настроение испортилось до того, что хотелось проклинать не только индейцев, плохие дороги Эспаньолы, её погоду и силы небесные, но и самого себя. С чего вдруг последнее? Просто начинало казаться, что зря он встревожился из-за слов неведомо зачем прибывшего сюда, в Новый Свет, Чезаре Борджиа и его очаровательной сестры.

Сомнения и