два пистолета, но два двуствольных, к тому же колесцовых, ожидать осечки от которых редко когда стоило. Пускай кремневые куда как дешевле, но денег на то, что может спасти тебе жизнь — оружие, доспех, набор целебных снадобий — Игнасио сроду не жалел, да и друзьям то же самое советовал. Теперь это в очередной раз должно было помочь.

Бах! И вылетевшая из второго ствола пуля врезается точно в бедро несущегося на Игнасио индейца, заставляя того кубарем покатиться по земле, запутываясь в каком-то даже на вид колючем кустарнике. Только криков нет, лишь короткий стон, да и оружие тот из рук не выпустил, лишь щит уронил. Второй… Вот в него из товарищей, Педро с Раулем, выстрелить смог только один, из запасного пистоля. Рикошет от нагрудной брони, такое тоже случалось, даже с не самой хорошей защитой, используемой науа. Не повезло!

Зато повезло единственному оставшемуся на ногах, сумевшему приблизиться на расстояние ближнего боя и начать махать им шестопером со стальным навершием и стальными же «перьями». Умело махать, так, что Раулю оставалось только сводить удары, об щит или и вовсе уклоняться, понимая, что принимать их прямо — это либо щит расколется очень скоро, либо рука отсушится или вовсе сломается. Педро, тот старался зайти сбоку и пырнуть слишком быстрого и увертливого врага в бок, да всё никак не получалось. Помочь бы им, но…

Игнасио был слишком опытен, чтобы отвлекаться на бой два против одного, когда имелись ещё и другие, пусть и раненые, но всё ещё опасные враги. Например, недавно им подстреленный, уже вытащивший из-за пояса метательный топорик и намеревающийся… Намерения были очевидны, потому Лорино потратил последний выстрел, всаживая пулю в держащую топорик руку. Пистолеты за пояс, два коротких клинка из ножен, после чего бросок вперёд и удары рукоятями по открытым головам индейцев. Индейцев из племени таино, теперь в этом не было никаких сомнений. Раненые не всегда хранят молчание. Да и среди криков боли проскакивают ругательства на родном языке. А отличить слова наречия таино от того, которые использовались в империи Теночк — на это знаний Игнасио хватало.

Удар, удар… сразу парочка, для верности. Обернуться, чтобы понять, как проходит, то есть проходила схватка с вооружённым шестопёром индейцем. Тот был мёртв, но и Рауль получил такой удар, что лежал и корчился от боли. Похоже, что плечо. Дробящий удар, явно кости сломаны, кровь льётся. Тяжёлая рана, опасная, такую нужно лечить настоящему врачу. Да, в отряде Диего Колумба был и врач, и его двое помощников, но сперва раненого следовало дотуда дотащить. А ещё исполнить другой приказ, о пленнике, который будет говорить.

— Педро, опий! Бинт, закрепить кость, если сможешь. И броню с него, тебе его на плечах нести, — приказал Лорино уцелевшему воину, в то время как сам, также для облегчения веса, стал срывать доспех с того, кто показался ему более разговорчивым.

Причина выбора? Раненые ведут себя по-разному. Одни до последнего сражаются или и вовсе стремятся утянуть за собой в могилу хоть кого-то из врагов. Другие же первей всего стараются уцелеть. Опыт Игнасио показывал, что разговорить проще вторых. Не всегда, но зачастую именно так. А унести больше, чем одного…. Он не мифический Геркулес, а не самый простой, но всего-навсего воин Конкисты. Подвиги совершать — это не к нему. Да и обещанную сеньором Колумбом награду получить очень хотелось.

— Поздно, — раздался печальный голос Педро. — Упокой Господь душу Рауля и отпусти ему грехи, как павшему во имя торжества наихристианнейших наших монархов.

— Потом помолимся, — скривившись от досады из-за столь неожиданной потери — как-никак, но Рауля Лорино знал не первый год, даже дольше, чем Педро. — Хватай вот этого. Мой тот, которого я уже из доспеха вытряхнул.

— Последнего добить?

— Нет. Наши могут быть близко. Подберут тогда. Три пленника лучше двух.

…но и два очень хорошо. Эти слова Ингасио вслух проговаривать не стал, как очевидные. Меж тем медлить точно не следовало. Двух «облегчённых» от лишнего таино на плечи, а затем, глотнув из специальной склянки придающий бодрости настой — его рекомендовалось пить лишь тогда. когда без прилива новых сил совсем никак — обратно, к своему отряду. И не в то место, откуда вышли, с поправкой на движение. Хорошо хоть слух что у Педро, что у Игнасио был хороший, привычка отслеживать направление, в котором следует отступать, тоже имелась. Без таких привычек воины с их особенностями, посылаемые порой в очень опасные места, долго не живут, да и умирают частенько плохой смертью.

Бег. Быстрый, на грани и чуть не за гранью доступного их телам. Тяжелое дыхание, заливающий глаза пот, боль в ногах и невыносимая, повисшая на плечах тяжесть, которую так хочется скинуть. Хочется но мешает понимание, какая цена за этот груз уплачена и что он может принести, будучи доставленным, стоит лишь ещё немного потерпеть. И постоянная готовность затаиться, если глаз, ухо или нос, не говоря уж о воинском чутье на угрозу, уловят последнюю в опасной близости. Жизнь дороже наград, а мертвецам не на что тратить золото.

Внезапно… Всё! Слышны именно те звуки, которые так жаждали услышать. Лязг оружия, редкие выстрелы, раздающиеся крики команд. Куда шли, туда и почти пришли. Свои. Испанцы. Воины Конкисты. Чуть позже и вовсе кинувшиеся навстречу, ощетинившиеся пиками и аркебузами, прикрытие щитами знакомые лица. Прикрыть, подхватить с плеч бессознательных пленников, доставить к командирам отряда. Выучка, она что в Старом, что в Новом Свете помогала и будет помогать тем, над чьими головами реют испанские знамёна.

Чуть придя в себя, Игнасио обнаружил, что отряд уже и не двигается, свернувшись в боевое построение неподалёку от рудника, в прямой его видимости. Не весь отряд, но большая его половина. Меньшая же, разделившись на несколько групп, замысловато кружит в окрестностях. Вовсе не бессмысленно, а оберегая как сам рудник, так и основу от возможного нападения.

Мелькнула было мысль, что сеньор Колумб и особенно его советник, опытнейший де ла Гальби мог отдать приказ и внутрь частокола переместиться, но… Лорино в мыслях обругал себя тупицей, поскольку мог бы и догадаться о причинах. Заходя внутрь слабых, но всё-таки укреплений рудника, солдаты не намеренно, но почувствовали бы себя в надежном, защищённом месте, где хорошо обороняться. А оборона, она легче нападения, появляется возможность отдохнуть. Не сразу, не всем, зато лучше, чем очередной марш просто или с последующим нападением на противника.

А он, новый марш, точно