Черт! Мизинцем стукнулась об угол! Больно!

Никакие доводы, что в субботу у меня, как у всех нормальных людей, выходной и вообще-то планы, его не проняли! Особенно его возмутило наличие у меня этих самых планов.

«Я сейчас ваш самый важный проект, и все планы должны быть связаны со мной!»

Рявкнул так, что я папочку уронила и прямо ему на ногу. Жаль, ему не было так больно, как сейчас моему мизинчику!

Тянет устроить сожжение Юдинского комбеза.

А вот футболочку даже снимать не хочется. Пахнет вкусно. Самцом.

Так, Юсупова! Возьми себя в руки!

Эта особь бракованная!

Спускаю лямки, и комбез съезжает по ногам вниз. Надо запихнуть в стиралку.

И тут вспоминаю, что, чтобы завтра не впустую скататься на Солнечную в свой выходной, мне сегодня предстоит полночи лопатить документацию и рожать идеи. И я начинаю яростно топтать проклятую униформу. Как он меня бесит!

Надо успокоиться! Налить себе чего-нибудь, пятница как никак. И позвонить Лялиной. Выяснить, в конце концов, Юдин всегда контуженный, или у него обострение в полнолуние? Медведь-оборотень!

Наплевав на все, иду на кухню и выуживаю из холодильника пузатую запотевшую бутылку "Мондоро". Как всякая самостоятельная и уважающая себя женщина в холодильнике я имею и водку, но пить я ее не умею вообще. Мой удел что-нибудь сладенькое и шипучее.

Не найдя у себя тары, достаточной по объему для снятия стресса, я откупориваю бутылку и хлебаю прямо из горлышка. Игристое пенится и бьет мне в нос, капли падают на футболку.

Ничего. Так даже лучше.

Перебираюсь в спальню, ветерок из распахнутого балкона надувает тюль пузырем, желтый вечерний свет оставляет уютные пятна на полу. Красота.

Забираюсь с ногами в кресло и, прихлебывая бухлишко, набираю Лялину.

Аня отзывается быстро.

— Привет! Как ты? Оклемалась?

— Привет, да ничего, через недельку выписывают. Мне дома хорошо, а вот вы там как? — хмыкает Аня, и я по голосу слышу, что без драгоценного рабочего коллектива она совершенно не страдает.

— Все, как обычно. Пашенька гадствует, Антоха нервничает. А я увольняюсь, — буднично делюсь я новостями.

— Да ты что? И куда ты? — пугается она.

— Да в никуда. Так достал, что сил моих теперь больше нет. Надеюсь, пока идет отработка, найду что-нибудь хотя бы на первое время.

— Я вот тоже все думала уволиться, но отлежалась дома, и вроде все не таким страшным кажется. Это, конечно, временное заблуждение, но у меня ипотека. Я так просто соскочить не могу, — вздыхает Аня.

— Да к тебе Пашенька вроде не придирается почти.

— Пашенька-то нет, хотя, конечно, за Юдина мне влетело. Как же: то ли брат, то ли сват главного акционера, а я угодить не смогла.

— А чем не угодила-то? Ты ж вроде дольше всех продержалась. Я пару недель не слышала фамилию Юдина на летучках и решила, что ты наконец смогла найти подход, — забрасываю я удочку.

— Да нормальный мужик. Только весь такой сдержанный, холодный, слова лишнего не скажет…

Что? Мы сейчас точно про одного и того же Юдина говорим?

За словом в карман он не лезет, да и насчет сдержанности как-то не очень верится.

Мне же не пригрезилась в лифте его рука на моей груди! И тыкал он в меня точно не холодным оружием, а горячим! На что угодно ставлю, у него в кармане джинсов был не пистолет!

— Так в чем же дело? Раз вы нашли друг друга и вытерпели больше двух недель, как ты оказалась на больничном?

— Я сама виновата, — признается Анечка.

— Слушай, ну хватит накручивать интригу! Колись! — уже полбутылки приговорено, а яснее не становится.

Аня мнется. Я прям чувствую, что ей не хочется рассказывать.

— Он к тебе приставал? — озаряет меня. — Юдин распустил руки, а ты дала ему по морде?

Анька закашливается:

— Что? Нет! Он не такой!

Я скептически хмыкаю. Ага, как же! Все они не такие!

— Это я допустила непрофессиональное поведение и… — решается на признаться Аня.

В этот момент я как раз делаю глоток и от неожиданности захлебываю слишком много. Шампанское идет у меня носом, окончательно заливая чужую футболку.

— ЧЕГО???

В моем воображении рисуется дикая картина.

— Это как? — обтекаю я в прямом и переносном смысле слова. — Да что ты тянешь! Чего «и»? Ты напала на него в подворотне?

И тут же злюсь. Гнев мой в адрес Юдина только растет. Это какого ж рожна этому упырю надо, если такая нежная Анечка, прямо прототип тургеневской барышни, проявила свою симпатию к этому бирюку? Это, что, повод довести ее до капельницы?

— Ну понимаешь… Один раз нам пришлось задержаться в его офисе допоздна…

Я вся напрягаюсь в предвкушении душераздирающей истории попранной любви.

— Ему все названивали, а Михаил никак не мог уйти, пока мы не закончим. Так неудобно было. И под конец уже он вспомнил, что оставил какие-то нужные документы на Солнечной. Михаил поехал туда, а я попросила разрешения еще полчасика посидеть у них в переговорной. Ты же знаешь, дома у меня спокойно не поработаешь, да и интернет слабенький. И только он уехал, как ворвалась разгневанная черноволосая фурия и начала ругать меня за то, что увожу чужих парней.

Огогошеньки! Я даже догадываюсь, кто бы это мог быть!

— Ну и?

— Я даже не знаю, как так получилось, но она не только выпытала у меня, куда уехал Юдин, но и адрес дома. Как я могла не успокоить влюбленную девушку?

Я сдуваюсь. Не будет истории искрометной страсти на офисном столе, как в книжках, которые я люблю. Жаль. Но, в общем-то, предсказуемо. В этом вся Аня: ради слияния двух любящих сердец она готова на все.

— Я уже домой пришла, когда мне перезвонил Юдин. Он так орал! Как я смела без его разрешения раздавать адрес и рассказывать посторонним, где он! Что это непрофессионально! И что от меня можно ждать, что