— Я не знаю, чем тебе помочь, — фыркаю я. — Давай позовем детектива или следователя…

— Вот только брата мне твоего тут не хватало!

Да у них крайне напряженные отношения после того, как Юдин скоммуниздил меня с братовской свадьбы.

Без всякого преувеличения это был пиздец.

Когда мне после «похищения» и воспитательных мер наконец выдали мобильник, чтобы я позвонила родным и предупредила их, что со мной все в порядке, я по дурости набрала брата. Затмение на меня нашло, не иначе. Надо было звонить матери, она хотя бы не такая нервная.

А у брата профдеформация.

В нем сквозь хмель пробудился следак, и он никак не мог поверить, что со мной все в порядке, и что меня не удерживают насильно. Через сорок минут после звонка, половина уже расползавшейся свадьбы долбилась в ворота дома на Солнечной.

И только ноющая Калинкина-Юсупова, увидев Юдина в одних джинсах, авторитетно заявила, что я сейчас спущусь, и им всем будут не рады. Поскольку она единственная догадалась привезти мне мои вещи, я простила ей выпендрон со свадебным платьем, стоившим мне стольких нервов.

А вот мама была спокойная. Она не только никуда не поехала, она позвонила мне утром с вопросом, не нужны ли Мише кабачки.

Юдину кабачки были не нужны, но, в конце концов, когда маму это волновало.

Брат же ворчит до сих пор, хотя и успокоился немного после того, как я сообщила, что выхожу замуж.

Свадьба завтра. Может, поэтому Юдин такой нервный?

И поэтому он ковыряет мне мозг чайной ложкой?

— Ты чего ищешь-то? — решаю я смилостивиться.

— Паспорта, — бурчит Миша.

— Они у меня в сумочке, я заранее положила, чтоб не забыть. Зачем ты искал их в моих трусах?

— Пусть у меня будут. Я тебе не доверяю. А так ты точно никуда не денешься. Засранка ты… — он наконец поднимает на меня глаза, — … голозадая.

Заметив, вспыхнувший в его глазах совершенно однозначный интерес, я пячусь от него. Мои кудряшки в ужасе.

— Миш, мы же договаривались, что перед брачной ночью воздержимся… А мы уже сегодня два раза все нарушили.

— Ну вот. Еще разочек ничего не изменит.

— Миш, мы все проспим завтра к чертовой матери…

Но мои жалкие потуги достучаться до Юдина не приводят ни к чему.

Горячие лапищи уже забираются мне под полотенце.

— Ты не представляешь, как я тогда хотел сорвать с тебя ту леопардовую тряпку, — бормочет он мне в шею, рассылая своих агентов-мурашек.

Коленки подгибаются от жаркого шепота и поцелуев за ухом. Руки слабеют и безвольно отдают полотенце Мише.

— Миш, — уже совсем неуверенно между поцелуями протестую я.

— Все будет хорошо, Марин, — не больно задумываясь над словами, заговаривает мне зубы Юдин.

И естественно мы проспали.

Но все было хорошо, и есть, и обязательно будет.