Валтор удивился, ощутив легкое сожаление при мысли о несложившейся партии. О чем тут можно жалеть? Девчонка явно не в себе, так пусть такой подарочек достанется эларскому принцу. Может, и его однажды ждет нож под ребро, хотя лучше бы он достался старшему Ильду — королю Йеланду.

И все-таки Валтор не мог выкинуть странную девушку из мыслей. Неужели все дело в том, что она красива? Но разве мало красивых женщин на свете? Однако король не мог забыть единственную встречу с Лотэссой Линсар. Как она смотрела на него в тот первый момент, когда он поймал ее и держал в объятиях. Как произнесла его имя. Странно, что она вообще обратилась к нему по имени. Но куда более удивительным был тон: в ее голосе слышались радость и нежность, словно они давно знакомы и он дорог ей. Этот голос звучал в памяти снова и снова, хотя с их встречи минуло полгода.

Впрочем, пора уже выкинуть из головы мысли об этой красивой, но безумной девушке. Для политического союза она не годится. Красавиц для романов у Валтора всегда было больше, чем нужно. А для блага государства можно жениться хоть на Аглаис Сантэрской. И он женился бы на самой уродливой принцессе Доэйи, если бы это позволило рассорить Сантэр с Эларом. Но надежды на это, если смотреть правде в лицо, было совсем немного. Две державы и так связывала давняя дружба, а после победы Элара над Дайрией глупо было рассчитывать вбить клин в этот союз. Так что придется другому монарху или принцу жениться на сантэрской принцессе, пожертвовав собой ради страны.

Валтор вспомнил царевну Ириану, брак с которой ему уже несколько лет пыталась устроить латирская царица. При всем уважении к царице Армире король не спешил соглашаться на предложение союзницы. Зачем платить за союз Дайрии с Латирэ, если они и так в дружбе? Однако теперь, после провала эларской кампании, Армира может начать сильнее давить на короля Дайрии, пользуясь сложным положением, в котором он оказался. Как монарх, он понимал царицу, искавшую выгоды для своей внучки и своей страны. Возможно, ему стоит согласиться. В конце концов, родство с самой сильной и мудрой правительницей Доэйи в любом случае — выгодный расклад, пусть и не идеальный. Да и сама царевна неглупая и по-своему даже привлекательная девица. Судить о ее характере и душевных качествах было сложно: Ириана всегда находилась в тени своей великой бабушки. В любом случае, на сегодняшний день Ириана больше всего подходила на роль будущей королевы Дайрии. И все-таки при мысли о том, что решение о свадьбе нужно принимать не завтра, Валтор вздохнул с облегчением.

Дождь стал слабее, гром глуше, а молнии все реже расчерчивали небосвод. Пора было возвращаться к бумагам от тягостных мыслей о проигранной войне, погибшем друге, вынужденном браке и красивой безумной убийце.

Элвир впервые оказался за пределами своей комнаты. Недели полторы назад он начал подниматься с постели, но ему удавалось сделать лишь несколько шагов. Четыре дня понадобилось одному из первых рыцарей Дайрии, прежде чем он смог проделать путь от одной стены до другой. Но с каждым днем силы возвращались, а упрямства Торну всегда было не занимать. А еще очень хотелось увидеть Изгоя. Он ведь так и не поблагодарил верного друга, спасшего ему жизнь. Когда Альва в очередной раз зашла навестить раненого, отданного братьями под ее опеку, Элвир спросил, позволено ли ему покидать комнату. Девушка удивилась такому вопросу.

— Эта комната — не темница, а вы — не пленник.

— Но и не гость, — он грустно улыбнулся. — Вряд ли я могу бродить по замку, где вздумается.

— Было бы ради чего по нему бродить, — фыркнула Альва. — Если захотите, могу провести вас по замку. Но мне кажется, что вы пока слишком слабы для таких прогулок.

— В вашем обществе я бы с удовольствием гулял где угодно и сколь угодно долго. Но для начала я бы хотел выйти на воздух. Мне кажется, я нахожусь здесь целую вечность.

— Всего лишь месяц, — поправила она. — Но я бы на вашем месте тоже успела стосковаться по солнцу и ветру.

— И по коню, — Элвир вспомнил об Изгое.

Он знал, что о его жеребце хорошо заботятся в замковой конюшне. Альва постоянно рассказывала Торну, как поживает его любимец. Девушка сама заходила к Изгою, разговаривала с ним и угощала лакомствами. Правда, об этом Элвир узнал не от Альвы, а от старой Хэнн. Когда же он выразил девушке благодарность, та очень смутилась. А теперь искренне обрадовалась грядущей встрече хозяина с конем.

— Конечно, вам первым делом стоит зайти к Изгою, он очень скучает. Но вы уверены, что сможете проделать такой путь? Хэнн разрешила вам?

— Хэнн сказала, что я могу делать что угодно, если готов отвечать за последствия. Я готов. На самом деле, я чувствую себя гораздо лучше благодаря ее заботам. И вашим.

— От меня пользы мало, — рассеялась девушка. — Хэнн пыталась обучить меня всяким своим травам и припаркам, уверяя, что жена, сестра и мать рыцарей должна уметь позаботиться о своих мужчинах, если они ранены или больны. Но все ее премудрости мне скучны и непонятны. Матушка моя разбиралась в таких вещах, а меня Хэнн признала безнадежной и оставила в покое.

— От трав и припарок Хэнн не было бы никакой пользы, если бы вы не спасли меня, — возразил Элвир.

Он заметил как девушка смутилась. Вообще его похвалы и прочие проявления галантности скорее приводили Альву в замешательство, чем тешили самолюбие. Этим она сильно отличалась от придворных дам, не мыслящих жизни без лести и комплиментов.

— Я сбегаю за Юргом, — на вопросительный взгляд Торна девушка пояснила. — Это сын Хэнн. Он работает на конюшне, но иногда помогает в замке.

— Но зачем? — не понял Элвир.

— Он поможет вам спуститься и проводит к Изгою.

Элвир хотел было возразить, но прикусил язык. Он ведь и вправду недостаточно окреп для такого расстояния. Лучше не переоценивать свои силы, чтоб не рухнуть по дороге. Не опираться же, в самом деле, на эту хрупкую девушку. Хоть и соблазнительно иметь законную возможность прикоснуться к Альве. Но придется терпеть общество этого Юрга, раз уж пока с трудом удается передвигаться, а голова начинает кружиться уже после пяти минут, проведенных на ногах.

Юрг оказался рослым и крепким, но уже пожилым человеком, что заставляло задуматься о возрасте старой Хэнн, которой он приходился сыном. К досаде Элвира Альва решила удалиться, передав его на попечение конюха. Наверное, не всерьез говорила о том, что проводит его по замку.

Торн не скрывал от себя, что хочет как можно больше времени проводить в обществе своей спасительницы. И дело было не в вынужденной скуке выздоравливающего больного, лишенного привычной деятельности и развлечений. Свою симпатию к Альве Элвир предпочитал объяснять достоинствами девушки. Она была доброй, честной, открытой и благородной. В ее суждениях виделся живой и проницательный ум. А привлекательностью дэнья Свелл не уступала придворным дамам Тиариса. Они, правда, умели выгодно подать природную красоту с помощью нарядов, украшений и причесок, но зато, по большей части, были лишены ума и душевных качеств простой эларской дворянки.