— Итак? — король нетерпеливо подался к ней.

— Я, право, боюсь передать слова, которые слышала от сына, — эна Таскилл без устали обмахивалась веером, несмотря на мороз.

— Ничего не бойтесь. Я же обещал молодому герцогу свое покровительство. Само собой, это касается и вас, а также вашего младшего сына. Ну же, говорите!

— Мой сын… оба моих сына, так же как и Эдан Линсар считают ваше величество тираном, предавшим собственный народ, а вместе с ним и всю Анборейю.

— Они с ума сошли! — он отшатнулся. — Да и вы тоже раз повторяете этот бред.

— Весь мир сошел с ума, — ответила Алдора, взмахнув веером особенно резко.

Из ручки, спрятанной за букетом павлиньих перьев выскользнул тонкий как игла кинжал, отточенным движением скользнув в узкую сухую ладонь, покрытую сеточкой вен.

Не отводя взгляда от короля, Алдора сделала шаг вперед и вогнала кинжал ему в живот. Мысли о пылающих фьеррских замках направили ее руку и дали силу для удара, которой, казалось бы, неоткуда взяться в теле слабой старой женщины.

Йеланд согнулся пополам, пошатнулся и рухнул на холодные камни, припорошенные снегом.

Двери распахнулись, выпустив обезумевшую пеструю толпу. Большая часть ринулась к королю, продолжавшему корчиться, истекая священной кровью Ильдов. Но нашлись и готовые заняться убийцей. Эну Таскилл схватили за руки и куда-то поволокли. Но ей было все равно. Все, что она сейчас чувствовала — это огромное облегчение и сознание выполненного на совесть чрезвычайно важного и сложного дела.

Сквозь толпу к ней пробился Рейлор.

— Мама, зачем?! — в его голосе было отчаяние. — Ты не должна была…

— Я выполнила свой долг, — и она послала сыновьям прощальную улыбку, вложив в нее всю любовь и материнскую нежность, которую не сумела отдать им за все эти годы.

КОНЕЦ