Встреча проходит весело. Все рады меня видеть, а я их. Настолько, что возвращаюсь я на такси почти в четыре ночи.

Поднимаюсь на лифте с улыбкой вспоминая игру в фанты и Сашку. Обаятельный блондин и я симпатизировали друг другу вплоть до выпускного, но никто из нас так и не решился сделать первый шаг. Возможно, это моя вина. С Марком я начала общаться класса с десятого и он заполнил собой всё моё свободное время.

— О! Соседка… А я к тебе за солью иду… чаем напоишь? — Гоша с четвёртого пошатываясь, опирается одной рукой за косяк у входа в мою квартиру.

— В четыре утра? — тороплюсь войти, но бывший бомж, успевает вставить ногу в дверной проём и пытается раскрыть дверь ещё шире.

Стараюсь ему противостоять.

— Соли-то дай хоть.

— За солью утром приходи. А сейчас, иди отсыпайся. И откуда у тебя деньги на это всё берутся? На соль уже не хватило, да? — злюсь, пытаясь закрыть дверь, но этот кабан за год конкретно отъелся и хрупкой девушке против него просто не устоять.

— Да ладно тебе… Праведницу строишь перед бывалым? Добренькая, да? Благодеядаль…деяль… — сплёвывает. — Знаем мы таких…

Дверь резко распахивается, роняя и меня на пол. Зажмуриваюсь, хватаюсь за браслет и кричу: «Муж»!

В это же мгновение слышу грозное рычание, а после, истошный крик Гоши, филейную часть которого прокусили и поволокли, за неё же, прочь из моей квартиры!

— Помогите! — орёт сосед, пытаясь вырваться.

Соседи, привыкшие к крикам, даже не реагируют и на помощь ни к кому не спешат.

— Отпусти его, пожалуйста. — прошу не особо надеясь, что мой спаситель меня послушается, но это происходит.

Гоша, в слезах и соплях, шатаясь, прихрамывая на обе половинки, посылая проклятия, — уносит ноги. А я смотрю на своего спасителя.

Пёсель, примерно мне по колено, коричневый, короткошёрстный, но на этом его средние показатели заканчиваются. На голове у пёселя увесистые рога с перетяжками, направленные вперёд и загнутые зигзагом. Чуб, нос, пушистый воротник и передние лапы, — имеют зеленоватый, даже немного перламутровый оттенок. А на длинном, мощном, длиною с туловище хвосте, вместо кисточки, увесистый красный шарик. Таким по ноге прилетит, и прощай косточки!

— Зайдёшь? — предлагаю, будучи не до конца уверенной, что он меня всё же понимает.

В ответ он посмотрел на меня зелёными, будто кукольными, глазками-бусинками и правда зашёл!

— Тебя муж послал?

Пёсик чуть заметно кивнул.

В общем-то, он милый. Даже острые клиновидные клычки, доходящие до середины нижней челюсти, придают ему лишь очарования.

— И как тебя зовут?

Словно в ответ на мой вопрос на его груди мелькнула железная подвеска в форме косточки с красной надписью. Я потянулась к своеобразному медальону рукой, но пёсель, заскулив, попятился?!

— Ты что? Меня боишься?

Виноватый взгляд в ответ.

— Ты же мой спаситель! — не скрываю удивления. — И, вообще, из нас двоих, — острые клыки у тебя!

Пёсель кивает на меня.

Я всё равно ничего не понимаю! Пожимаю плечами.

Вздохнув, пёсель принюхивается, идёт к тумбе и достаёт оттуда почти забытый мной странный подарок от мужа, — перчатки! Подходит, и не бросает их, а кладёт на журнальный столик, стоящий рядом со мной.

— Хочешь, чтобы я их надела?

Кивает.

— Ты что, ядовитый?

Снова вздох.

— Хорошо, раз ты так боишься мне навредить, я надену. Вот видишь! — демонстративно натягиваю.

С восторгом отмечаю, что с виду хоть перчатки и матерчатые, на руках не ощущаются вовсе, — будто вторая кожа!

Теперь пёсель спокойно подошёл ко мне и сел у моих ног.

— Теперь тебя можно погладить?

Я присела к нему и чуть опасливо почесала между рожек.

Судя по взгляду, эта незатейливая ласка ему понравилась. Странно, но я чувствую его шерсть, будто на мне вовсе нет никаких перчаток!

— Ну давай, теперь посмотрим, как тебя зовут? — беру в руки бирку. — Герион? Какое солидное имя! Тебе идёт. — с упоением тискаю пёселя, в которого уже влюбилась!

Я особой любви к собакам, особенно после соседского бульдога не питаю, но Герион стал приятным исключением.

Натискавшись пёселя, я встала и пошла в холодильник за лакомством для него.

— Ты колбасу любишь?

Тот лишь фыркнул и развернулся.

— Ты обиделся?

Герион отрицательно качнул головой и кивнул в сторону двери.

— Тебе пора?

Кивает.

— А ты можешь остаться? — смотрит, как мне кажется, удивлённо. — Пожалуйста. Как видишь, защитник мне не помешает. — недоверчивый взгляд. — Ну ладно, ты мне понравился. — признаюсь. — И если у тебя нет острой необходимости возвращаться в… ну, туда, откуда ты ко мне пришёл, то оставайся.

Герион развернулся и, подойдя ко мне, сел, заглянув в глаза.

— Останешься? — спрашиваю с надеждой. Всё же разумное существо и мне с ним не будет одиноко. И местных бульдогов, говорящих и не очень, заодно приласкаем!

Кивает.

— Тогда диван твой, а кровать моя. Договорились?!

Кивает.

— И ещё. Надеюсь, в твой рацион входят не только филейные части моих соседей?

Фыркает и издаёт что-то типа смешливого похрюкивания. Глаза-то точно прищурил.

— Какой же ты классный! — снова с упоением начёсываю его невероятно пышный воротник, под которым не обнаруживаю ошейника! Бирка будто на игрушке висит, прикреплённая невидимым клеем…

Но, это такие мелочи, потому что я с упоением зарылась в тёплый густой воротник сразу двумя руками! Теперь у меня появился персональный антистресс! Жаль собаки не могут тарахтеть как кошки. Судя по закатившимся глазам Гериона, он сейчас как раз в том состоянии!

Наутро ко мне заявился сосед, но уже с извинениями.

Опасливо косясь на Гериона, он путается в словах, переминаясь с ноги на ногу.

— И что это за порода такая, размером в медведя! Разведут же… — ошарашивает под конец извинений, продолжая украдкой бросать взгляды на сидящего в позе сфинкса пёселя.

С медведя?! Не помню медведей, чтобы в холке по колено были. Разве что панды.

Вывод о состоянии, вдруг ставшего вежливым соседа, напрашивается сам собой: или он видит моего пёселя как-то иначе, или же за ним белочка, размером с медведя, пришла.

— А какая, по-вашему, цветом шерсть у моей собаки? — задаю контрольный вопрос.

— Бурая, конечно. — посмотрел на меня так, будто это он в моём психическом состоянии сомневается…

— А хвост?

— Да кто его знает? Короткий, наверное, — крайне неуверенно. — Не видать мне отсюда! — Разводит руками Гоша, бормоча ещё что-то себе под нос.

В это время Герион своим «мячиком», уже совсем нетерпеливо, туда-сюда, долбит по полу. Не нравится ему посетитель, даже если тот почти протрезвел и извиняться пришёл. А я за пол — серьёзно так опасаюсь!

— Герион, пойдём, прогуляемся? — зову пёселя,