Мокрое платье до неприличия плотно прилипло к телу Ираны. В таком виде лучше не показываться Дориусу на глаза. Стянув свой плащ, Жеан накинул его на плечи молодой женщины, укутал ее и повел через опушку к костру.

Монах стоял в стороне от деревьев, держа под мышкой свою драгоценную шкатулку, его лицо недоверчиво морщилось. Позади него сбились в кучку перепуганные комедианты.

— Волки, — небрежно бросил Жеан. — Она промокла, пусть женщины займутся ею. Поторапливайтесь, усадите ее поближе к огню.

Подбежали две пожилые женщины; схватили Ирану под руки. Вся труппа последовала за ней, надеясь, что она расскажет о случившемся. Заодно, может быть, удастся увидеть интимные части ее тела, когда Ирана будет менять рубашку.

Дориус вцепился в запястье Жеана и потянул его в сторону.

— Я все видел! — задыхаясь, проговорил он. — Теперь уже нет сомнений. Ты больше не сможешь ее защищать.

— О чем вы говорите? — недоуменно проворчал Жеан.

— О волках, — возбужденно пробормотал Дориус. — Ими завладела похоть. Они пришли, чтобы спариться с ней! Она — волчица, обернувшаяся женщиной, оборотень. Ты появился в момент, когда она собиралась принять настоящий облик, и тут она притворилась, что на нее напали… Она хитра, но меня не обманешь.

— Вы бредите, аббат, — произнес Жеан, высвобождая руку. — Она была одна, в стороне, а лес полон волков.

Он пытался рассуждать здраво, но от слов монаха у него сжалось сердце. Вспомнилось странное выражение, мелькнувшее в глазах Ираны.

— Ты знаешь! Ты все знаешь! — горячился Дориус. — Но делаешь вид, что ничего не было. Она собиралась покрыться шерстью, встать на четыре лапы и подставить зад самцам, которые для этого и прибежали. Ты не должен оставлять ее в живых. Этой ночью я благословлю твой меч, ты пойдешь и убьешь ее. Отруби ей голову, а я засвидетельствую, что ты действовал по моему приказу.

— Вы совсем спятили! — возмутился Жеан. — Никого я не буду убивать. Вы помешались от страха. Чего вы боитесь? От нападок лукавого вас защищают ваши реликвии.

— Болтаешь, сам не знаешь что! — заикаясь, выкрикнул Дориус. — Именно из-за этих реликвий дьявол и ополчился на нас. Он сделает все, чтобы они не попали в руки барону. Ирана — его пособник, она постарается опутать тебя. Кто знает, может, ей это уже удалось? Ты не хочешь исповедоваться?

— Хватит! — отрезал Жеан, обтирая лезвие меча пучком травы. — Вы разгорячитесь, будете плохо спать, и завтра дорога покажется вам еще длиннее.

Дориус перекрестился.

— Ты в этом раскаешься, — пробормотал он. — Дьявол потешается над неверием. Настоящий рыцарь не ослушался бы меня. Он отрубил бы этой самке голову, не задавая лишних вопросов.

Жеан быстро отошел от него, в нем закипал гнев. Усаживаясь у костра, он взглянул на луну. Полнолуние.

Самое время для проделок оборотней. Может, следует прислушаться к словам монаха?

Ирана переодевалась за натянутым двумя матронами одеялом. Пламя костра неравномерно освещало ее лицо, выделяя «кошачьи» черты. Жеан внимательно разглядывал женщину, с тревогой ожидая появления черной шерсти на спине и руках. Ему пришлось сделать усилие, чтобы отвернуться и не думать об этом. Когда путники, успокоившись, завернулись в свои одеяла, он приблизился к трубадурше.

— Спасибо тебе, — сказала Ирана. — Если бы не ты, не знаю, что и было бы. — Она поколебалась, потом тихо добавила: — Я видела, как монах разговаривал с тобой. Наверное, обо мне?

Жеан смущенно заерзал. Он всегда чувствовал себя недотепой в присутствии женщин, умеющих читать и писать, ведь в отличие от баронов Жеан не считал эти знания ненужными.

— Да, — признался он. — Ты ему очень не нравишься.

Ирана печально усмехнулась.

— Ты хочешь сказать, что он лопнул бы от радости, послав меня на костер, правда? Что он говорил тебе обо мне?

— Волки, — прошептал Жеан. — У них пора спаривания.

— О! Тогда понятно, — ухмыльнулась молодая женщина. — Он убеждал тебя, что они собирались совокупиться со мной?

— Да, — сконфуженно буркнул Жеан.

— Это он все подстроил, — выдохнула Ирана. — Он целый день обдумывал эту ловушку. Волки скрытно следовали за нами. Мы все слышали их шаги.

— Что? — повысил голос Жеан. — Ты утверждаешь, будто Дориус командует волками?

— Вовсе нет, — отрезала молодая женщина, и ее глаза заблестели от ярости. — Он воспользовался немудреным способом, о котором знают все охотники. Если надо натравить на кого-то волка, то брызгают на одежду человека мочу собаки, у которой течка. Этот запах волки в похоти чуют за два лье. Когда же звери поймут, что их обманули и они не могут совокупиться, то обезумевают от разочарования и разрывают свою жертву на куски.

Жеан опустил голову. Конечно, он слышал о таких проделках.

— Зачем он это сделал? — задумчиво спросил он. — Только потому, что ненавидит тебя? Стало быть, он постоянно держит в своей суме бутылочку с собачьей мочой. Бред какой-то.

— Нет! — возразила Ирана. — Он специально захватил ее с собой. Он заранее знал, что я присоединюсь к вам. Увидев меня на перепутье, он сделался белым, как мел.

— Значит, вы знакомы?

— Да, немного. Я знаю о нем кое-что. Например, секрет его махинаций. Поэтому-то он и хотел меня устранить. Дориус мошенник, опасный человек.

Она умолкла, глядя поверх плеча Жеана, чтобы убедиться, что монах их не подслушивает.

— Пойдем, — сказала Ирана, беря Жеана за руку. — Удалимся от людей. То, что я должна сообщить тебе, не для чужих ушей.

Она встала. Прикосновение ее прохладной руки неожиданно взволновало Жеана. Он мысленно отругал себя. Что с ним? Не поддался ли он ее чарам? О чем свидетельствуют эти волнения, больше подходящие девственнику? Он совсем не похож на красивого рыцаря, галантно занимающегося любовью, а Ирана — не благородная девица, томящаяся от желаний в замковой башне. Жеан готов был биться об заклад, что в постельных утехах она весьма опытна, ей все знакомо.

— Послушай, — произнесла она, когда они отошли от костра на порядочное расстояние, — ты действительно хочешь знать правду? Если я расскажу то, что мне известно, тебе будет грозить опасность.

— Говори, — приказал Жеан. — Я не люблю бродить в тумане.

— До встречи со мной вы ездили за мощами, так? — тихо спросила трубадурша.

— Верно, — подтвердил Жеан. — За костями какого-то святого для барона Орнана де Ги, который боится, что бесплоден. Их засунут под брачное ложе в ночь свадьбы, и барон наверняка сделает себе наследника.

— Бесплоден? — усмехнулась молодая женщина. — Вот так Дориус! Ты видел изваяние святого у входа в обитель отшельника?