На самом деле я не большая любительница жаловаться на жизнь, тем более незнакомым людям, но сейчас почему-то не было чувства неловкости. Максим слушал меня внимательно и серьезно, не перебивая неуместными замечаниями, и даже молчание его было каким-то теплым и сочувственным.

— Потом он стал совсем странные вопросы задавать. Я даже не поняла сразу, о чем он, только потом дошло, что этот особо одаренный следователь решил с чего-то, что я там с Андреем вместе жила. Я ему объяснила, что в эту квартиру в первый раз зашла, так он не поверил, представляете! Говорит — зачем же вы отрицаете очевидное, ведь мы все равно отпечатки ваших пальцев на мебели и посуде выделим, и как вы тогда их объяснять будете? Никак, говорю, не буду объяснять, потому что мои отпечатки вы найдете только на дверной ручке и, может, вон там, на стенке, — меня к ней качнуло, когда я все это увидела. На плинтусе еще, я там, в уголке, на полу сидела и тряслась, пока вы не приехали. Все равно не поверил! Взял у меня отпечатки пальцев и пообещал потом к этому разговору вернуться. Попросил из города не уезжать и вообще быть в зоне доступности, потому что новые вопросы ко мне могут в любой момент появиться.

— С вас взяли подписку о невыезде? — слегка напрягся Максим.

— Н-не думаю. Я подписала только протокол, больше ничего. А не уезжать меня просто так попросили, на словах, без всяких бумаг.

— А-а, тогда ладно. Я уж подумал, что вас подозревают в чем-то.

— Глупости, — обиделась я. Вот ведь что за человек! Так славно сидели, разговаривали… ладно, я разговаривала, а он слушал, все равно хорошо. И вот понадобилось ему рот открывать! Подозревают меня! Да в чем? — В чем меня можно подозревать? — вслух повторила я. — Что я Андрея могла убить?

— Ну, этого я не думаю, — как-то рассеянно отозвался он. — Вряд ли вы смогли бы с ним справиться.

— И на том спасибо, — окончательно обиделась я. — А то, что у меня для этого никаких причин не было, это вам в голову не приходит?

— Извините. — У этого типа хватило совести, чтобы смутиться. — Просто понимаете, взаимоотношения мужчины и женщины материя тонкая…

— Да не было никаких взаимоотношений, — почти взвыла я. Ну надо же какой гад! Явился ко мне, сидит в моей гостиной, в моем любимом кресле, и при этом позволяет себе думать обо мне всякие гадости!

— Но как же… ведь и в газете было…

— В ка-а-акой га-а-азете?! — Если я и начала заикаться, то только от ярости. Собственно, никаких сомнений, о какой именно газете идет речь, и даже в том, кто автор статьи, у меня не было.

— «Расскажем все!», — подтвердил мою догадку Максим. — Вечерний выпуск. Мне в полиции показали.

— Я Леську точно убью! Она со своим больным воображением накатала всякой ерунды, а мне теперь расхлебывать! Повторяю еще раз, у меня с вашим братом не было никаких отношений и не могло быть! Мы здоровались при встрече, а вчера вечером он в первый раз зашел ко мне в гости. Выпил чашку чая и ушел, на этом все! И если вы предпочитаете считать по-другому, то это ваши проблемы, я не психиатр и больные головы лечить не умею! Все! Тема закрыта! Больше я ни вам, ни кому-либо еще ничего объяснять и доказывать не собираюсь, понятно?

— Понятно, — послушно кивнул он. Не знаю, поверил или нет, но моя вспышка явно произвела впечатление, и, возможно, Максим просто опасался противоречить. — Только еще один вопрос, можно?

— Ну?

— Пожалуйста, не сердитесь, я совсем не хочу вас снова оскорбить, но уж если выяснять, то до конца. Я правильно понял, что ключа от квартиры Андрея у вас нет?

— А я недостаточно внятно выразилась?

— Не обязательно предполагать вариант, который вас так раздражает, — примиряюще улыбнулся он. — Соседи иногда просто оставляют друг у друга ключи, на всякий случай. Мало ли — цветы полить, кота покормить…

— Ах, вы об этом… Нет, ничего такого не было. Да и не было у него, кажется, ни цветов, ни котов.

— Жаль! — Максим искренне опечалился и задумался.

А у меня в голове закрутилось: похоже, он рассчитывал, что ключ от квартиры брата у меня, а дело к вечеру, и квартира заперта, а парень из райцентра, и где ему теперь ночевать? У меня? Я девушка без особых предрассудков, но оставлять на ночь практически незнакомого человека? Я и с братом его почти не общалась, а этого Максима всего полтора часа знаю. Он, конечно, не производит впечатления маньяка или беглого преступника, но все-таки… с другой стороны, христианское милосердие… Нехорошо это — гнать человека в ночь, на улицу… но и разумную осторожность никто не отменял, ведь случись что, все дружно скажут, что сама виновата, дура. И потом, мы не в лесу, в городе полно гостиниц, и нищебродом, у которого не хватает средств, чтобы оплатить ночь, он тоже не выглядит…

— А вы хотели там… остановиться? — осторожно уточнила я.

— Что? — Максим слегка тряхнул головой, словно отгоняя неприятные мысли. — А, вы в смысле ночевки? Это не страшно, пойду к приятелям. Я здесь учился, так что найти место не проблема. Просто я думаю, как теперь в квартиру попасть. Может, что-то смогу понять…

— Ничего там понять невозможно, там такой ужас! Все вещи вверх дном!

— Да, и вещи тоже, — как-то невпопад кивнул он.

— Вам, наверное, а милицию обратиться надо, у них ключ спросить. Как-то ведь они квартиру закрывали, когда уходили. Хотите, я вам номер телефона дам? Мне следователь оставил, на всякий случай.

— Пожалуй, давайте, — согласился он, но мне показалось, что он продолжал думать о чем-то другом.

Я дотянулась до сумочки, достала из кармашка визитку, которую вручил мне следователь.

— Ручку дать?

— Зачем? — Максим достал телефон, сфотографировал картонный прямоугольник, держа его на ладони, и вернул мне: — Спасибо. И, если позволите, теперь уже самый последний вопрос. Вы сказали, что Андрей у вас не бывал, а вчера… он что, просто так явился и попросил чашку чая?

— Ну, не совсем так, но в общем… да, он просто так явился, только не чай попросил, а предложил выпить коньяку. — Неожиданно для себя я хихикнула. — Это у вас, похоже, семейное, вы тоже первым делом на коньяк намекнули.

— И ему вы тоже сказали, что не любите коньяк? — Максим тоже улыбнулся, но как-то коротко и формально.

— Да. И работа у меня была, срочная. Андрей начал уговаривать, сказал, что у него повод, какие-то успехи необыкновенные, но я согласилась только на чай.

— Успехи? — поднял брови Максим. — Странно, мне он ничего такого не рассказывал.

— Может, не успел? Или сюрприз хотел сделать?

— Возможно, возможно… а что за успехи, он рассказал?

— Нет. Он вообще ничего толком не сказал, только намекал, что закончил большую важную работу, и его ждут хорошие премиальные. Хвастался, что этих денег и на квартиру в хорошем районе хватит, и на машину… а в чем там дело, не знаю. Я ведь понятия не имею, чем он вообще занимался.