— Тем, что не сказали всю правду, — холодно проинформировал меня Владимир Андреевич. — Я ведь вас спрашивал о взаимоотношениях с покойным. Конечно, девичья стыдливость, репутация и все такое, я понимаю, но ведь дело об убийстве идет, и ваши недомолвки могут следствию сильно помешать.

Несколько секунд я молчала, пытаясь понять, что он имеет в виду. Потом сообразила:

— Вы прочли Леськину статью!

— Вот именно. И там недвусмысленно сказано, что вы находились с Селезневым в отношениях более чем близких. И, при известной доле фантазии, можно предположить…

— Знаю я, что можно, моя мама уже предположила! Владимир Андреевич, я читала эту статью и могу вам поклясться чем хотите, здоровьем матери, собственным здоровьем…

— Здоровьем вашей подруги, — довольно ехидно подсказал он.

— Как только я до нее доберусь, у нее никакого здоровья не останется! Она же все напридумывала! Я с ней про Андрея никогда вообще не говорила, ну просто причины не было. Чего ради мне с ней малознакомых соседей обсуждать? Что у нас, других тем для разговора нет? В общем, так: я утверждаю, что все измышления, напечатанные в этой гнусной статейке, на совести автора, и я отказываюсь отвечать за тараканов, которые у Леськи в голове праздновали!

— Угу. То есть вы категорически настаиваете, что ваши первичные показания верны и вы с соседом вашим близкого знакомства не поддерживали?

— Вот именно! Чисто соседские отношения и ничего больше.

— И перевести эти чисто соседские отношения в нечто более личное вы не планировали?

— О чем вы, Владимир Андреевич? — искренне изумилась я. — Как такое вообще можно планировать? Нет, если бы он начал за мной ухаживать, я, возможно… он ведь довольно приятный был человек, и симпатичный, и неглупый, и веселый.

— А он не ухаживал?

— Ничего похожего, — уверенно заявила я. И тут же смутилась: — Хотя… в последний раз… черт, действительно ведь получилось в последний… когда позавчера вечером ко мне пришел… я вам рассказывала, помните?

— Рассказывали, — сухо подтвердил Ярцев. — И что?

— Ну, это трудно объяснить. Он и тогда за мной не ухаживал, держался очень корректно, и мы просто пили чай и болтали, очень хорошо так болтали, по-приятельски. Но он на меня так поглядывал, что я подумала… мне показалось, что он испытывает ко мне определенный интерес. И знаете, — вдруг вспомнила я, — брат его тоже сказал, что Андрей ему обо мне рассказывал.

— Брат?

— Да, он заходил ко мне вчера. А что, он у вас не был? Он вроде упоминал полицию…

— Был, я с ним сам разговаривал. Только вот про вас он ни словечком… почему бы это?

— Приличный человек, не привык сплетничать о женщинах? — предположила я. Мне было приятно, что Максим не стал распространяться в полиции обо мне. Не зря он мне понравился!

— Вот опять вы. — Я, даже не видя лица, поняла, что Ярцев досадливо скривился. — Когда уж вы поймете, что мы не сплетни собираем, а информацию по делу об убийстве.

— Я понимаю. Извините. — Виноватой я себя не чувствовала совершенно, потому что была уверена: даже если я и нравилась Андрею, никакого отношения к его смерти это не имеет.

Мои неискренние извинения Ярцева не впечатлили, и распрощался он со мной довольно сухо.

А я выключила телефон и с отвращением уставилась на экран компьютера. Рабочее настроение улетучилось окончательно. Я решительно свернула файл и встала из-за стола. В таком состоянии работать смысла нет, надо отвлечься. Как? Да как угодно. Сменить вид деятельности. Прибраться в квартире, приготовить что-то вкусное, сделать гимнастику, найти Леську и устроить ей скандал… или пойти, например, подышать воздухом. Пожалуй, последнее мне сейчас кажется самым привлекательным.

Я быстро переоделась, взяла сумочку, проверила, достаточно ли денег в кошельке… Да, я помню, я собираюсь просто прогуляться, но если мне по дороге попадется магазин-другой, что ж мне, опустив глазки, мимо проходить? А если именно в этом магазине вдруг окажется что-то очень-очень нужное, совершенно необходимое? Воля ваша, а я с пустым кошельком гулять не люблю! Три четверти удовольствия пропадает.

Настроение, подпорченное неприятным разговором с Ярцевым, быстро поднималось. Я перешагнула через порог, мурлыкая себе под нос легкое попурри из «Кармен» (соединить в одну общую арию «У любви, как у пташки крылья» и «Тореадор, смелее в бой» мне не составило никакого труда), захлопнула за собой дверь собственной квартиры и машинально бросила взгляд на дверь квартиры соседней. После чего последовательно произвела следующие действия: взвизгнула, зажмурилась и начала нашаривать в сумочке телефон. Дело в том, что эта самая дверь снова была приоткрыта. Но сейчас я не собиралась туда заходить, фигушки, я два раза на одни и те же грабли не наступаю! И снова обнаруживать труп Андрея не собираюсь, мне и одного раза более чем достаточно! Когда я, наконец, сумела выловить смартфон и даже, невнятно причитая: «Да сколько же можно, каждый день одно и то же!», сумела попасть дрожащим пальцем на нужную, чтобы вызвать майора Ярцева Владимира Андреевича, строчку, соседская дверь распахнулась, и на пороге встал высокий, темноволосый, совершенно незнакомый мне мужчина. И этот мужчина сжимал в правой руке молоток.

— Что-то случилось? — дружелюбно спросил он.

Я снова взвизгнула. Ну что значит взвизгнула? Вообще-то я заорала так, что мужчина слегка качнулся и поднял руку с молотком.

— Я звоню в полицию! — Зачем-то я тоже вытянула руку с телефоном вперед.

— А смысл? Они здесь порядок наводить не будут. — Он переложил молоток в левую руку, а правую протянул мне: — Здравствуйте. Я Денис, брат Андрея.

Я отшатнулась и врезалась спиной в запертую дверь. В этот же момент громкие гудки в трубке сменились не менее громким:

— Ярцев слушает.

— Не подходи! — рявкнула я мужчине и тут же обратилась к телефону: — Это Полина! В квартире моего покойного соседа неизвестный мужчина. Говорит, что он брат Андрея.

— И что? — В голосе следователя не прозвучало даже минимального энтузиазма. — Вы же вроде виделись с ним?

— Ничего подобного! Этого мужика я не знаю!

Брюнет шевельнулся было, но я так взвизгнула, что он снова замер в довольно нелепой позе с разведенными в стороны руками.

— Полина, — недовольно окликнул меня полицейский. — Что за крики? Что там у вас происходит?

— У нас происходит… — Я облизнула пересохшие губы и, не сводя пристального взгляда с… как он там представился? А, Денис! Так вот, не спуская пристального взгляда с Дениса, я громко и четко объявила: — По-моему, этот бандит собирается меня убить.

— Минуточку… — Несколько щелчков, странный шорох и негромкий стук, словно ящик стола закрыли. — Мужчина, славянской внешности, около тридцати лет, волосы черные, на левом запястье небольшая родинка?