В порыве признательности девушка подскочила к Мейсону и пылко поцеловала его в щеку. Увидев, что он растерялся от ее неожиданного поступка, она внимательно посмотрела ему в глаза и сказала:

— Простите, если я вела себя неприлично, но для меня так важно то, что вы сейчас сказали. Понимаете… до последней недели мне никто никогда не говорил, что я хорошо выгляжу, и никто даже не считал так. Я словно расцвела за последнее время, я вдруг почувствовала себя такой сильной, уверенной и… для кого-то по-настоящему интересной. Знаете ли вы, как важно для девушки, которую долгое время не принимали всерьез, узнать, что она вовсе не дурнушка с плохими манерами, что она может нравиться… Понимаете ли вы?

— Лучше, чем вы думаете! — пылко отозвался он, с искренним восхищением окидывая девушку взглядом. — Поверьте, я последний, кто стал бы вас осуждать. А теперь ступайте к себе и оденьтесь так, чтобы в очередной раз покорить сердце моего друга Гарри.

Касси упорхнула наверх, а Джеральд снова принялся курить свою трубку, мысленно проклиная молодого Шелтона, уговорившего его поехать в эту проклятую Виргинию.

Двенадцатого августа в Гамильтон-холле с самого утра царило необычайное оживление. Сэр Роджер решил отпраздновать помолвку дочери с большим размахом. Тем более что виконт Шелтон взял основную часть расходов на себя. Сразу после завтрака в имение начали съезжаться приглашенные соседи Гамильтонов, а их было немало. Сэр Роджер и Сюзанна не знали ни минуты покоя, встречая их всех. Сначала, когда все соберутся, предполагалось устроить роскошный обед, вслед за ним — большой бал, потом еще ужин.

Касси в этот день до самого обеда не спускалась вниз. Ее должны были увидеть только перед самой помолвкой. В ее просторной спальне на втором этаже — приятной комнатке с золотисто-бежевыми обоями — с раннего утра засел консилиум в составе жены соседнего плантатора миссис Уилсон ее дочери Мэри, ровесницы Касси, горничной Розы и пожилой толстой мулатки, бывшей ранее служанкой при первой моднице Виргинии, вынужденной продать имение из-за долгов. Вся эта достойная компания совместно выбрала платье, соответствующее столь важному событию, как помолвка, и теперь тщательно обсуждала каждую часть туалета Касси.

— Молодой девушке неприлично надевать какие-либо драгоценности, кроме жемчужных сережек и скромного ожерелья из жемчуга, — говорила со знанием дела миссис Уилсон.

— Ну, еще можно добавить несколько красивых колец, — предложила мулатка. — Мужчины всегда обращают внимание на женские руки. У моей бывшей хозяйки руки всегда были в идеальном порядке, и она умела, когда надо, сделать красивый жест ручкой, вот так.

Она показала несколько небрежных изящных жестов.

— Ну, Кассандре еще рано кокетничать… — Вовсе нет. Ее жених видал в Филадельфии изысканных красавиц, и наша девочка не должна ни в чем уступать им, — возразила мулатка. — И еще попробуйте, мисс, как вы будете идти по залу, чуть-чуть приподнимая платье, чтобы показать ножку в белом шелковом чулочке и красную туфельку с бантиком.

— Мне совсем не нравятся эти туфельки. Этот яркий красный цвет… — миссис Уилсон с сомнением посмотрела на изящные башмачки с высокими изогнутыми каблуками.

— Но они так красивы! — заметила Роза.

— Да, да, мама, так красивы! Нет, туфельки решительно надо оставить, — закивала головой Мэри Уилсон. — Ах, мамочка, ты должна обязательно заказать мне такие.

— Только когда ты подцепишь такого же жениха, как у Касси, — смеясь, отвечала миссис Уилсон. — Ну ладно, это все оставим, а вот прическа… Она должна быть непременно по последней моде.

— Чего только не выдумают эти англичане, целая башня на голове вместо волос, — недовольно покачала головой мулатка. — Как же бедная мисс Касси будет двигаться с таким нагромождением?

— Ничего страшного тут нет, Молли, — улыбнулась Касси. — Почти все дамы будут с такими же прическами, не могу же я ударить в грязь лицом! Да и никто теперь не носит других для парадных обедов и торжеств.

— Разве что только у нас в Виргинии! Но ничего, — тут же уточнила миссис Уилсон, — мой парикмахер уже научился делать такие прически. Его привезут с минуты на минуту, и он уложит волосы всем нам троим.

К пяти часам Касси была полностью одета и причесана по новой моде и могла сколько угодно любоваться собой в огромном зеркале, висевшем на стене в туалетной комнате. В целом она осталась довольна, хотя все равно продолжала волноваться: вдруг что-то упущено и кто-нибудь заметит это.

В такой торжественный день на девушке было парадное платье из розового атласа с фижмами на китовом усе. Вырез платья украшали белые тонкие кружева и изящные складки алой ленты, переходившей на груди в искусно завязанный бант. Такие же алые банты в обрамлении кружев украшали подол. Несколько драпированных складок делали наряд еще более изящным и женственным. Словом, это платье было настоящим произведением искусства. Скромным, но крайне милым дополнением к нему служили жемчужные украшения.

А вот прическа Касси была еще большим чудом — чудом парикмахерского искусства. Девушка сильно опасалась, что ничего особенного из ее волос не получится, да еще челка будет мешать. Но парикмахер миссис Уилсон сразу отмел все ее сомнения. С замирающим сердцем следила она, как он извлекает из своего огромного мешка множество шиньонов, шпилек, заколок и еще каких-то непонятных предметов. Спустя полчаса на голове Кассандры выросла высокая башня, в которой невозможно было отличить свои волосы от накладных. Спереди волосы были подняты высоко вверх, а челка куда-то спряталась, сзади они ложились мягкими объемными валиками, и один большой локон был выпущен наружу и закручивался на грудь. Сложное украшение из алой ленты и кружев, венчавшее прическу, смотрелось в тон платью.

Когда Касси в сопровождении миссис Уилсон вошла в парадный зал особняка, у всех собравшихся вырвался одобрительный возглас, а в их глазах появилось восхищение. Пятнадцатилетняя девушка казалась настоящей принцессой в своем роскошном наряде. Виконт Шелтон подтолкнул слегка растерявшегося Гарри к невесте, и молодой человек с галантным поклоном предложил мисс Гамильтон руку и повел ее в центр зала, где был сооружен своеобразный алтарь и где священник в парадном облачении готовился произнести торжественную речь, огласив помолвку.

Сцена обручения прошла для смущенной девушки, словно во сне. Она почти не слышала слов священника, радостных поздравлений гостей. Как в тумане, проплывали лица собравшихся, взгляды, улыбки, жесты. Касси не отрывала глаз от разрумянившегося лица Гарри, и он, в свою очередь, тоже почти не отводил от нее своего взгляда.

Никогда еще она не казалась ему столь прекрасной, как в этот незабываемый день. Совсем взрослая леди, красавица! Гарри чувствовал, что ни разу в жизни не был так влюблен и не ощущал себя таким счастливым. Подумать только! И он еще противился настойчивому желанию отца и не хотел ехать в Виргинию!

А для Касси вся жизнь впереди представлялась целым океаном счастья, любви, радости и веселья. Прекрасная мечта ее детских лет сбывалась. У нее есть жених, лучше которого не может быть на свете. Красивый и добрый, и так любит ее, Кассандру Гамильтон! Как счастливо светятся его голубые глаза, и к ним так дивно идет камзол оттенка морской волны, богато расшитый золотыми узорами, такими же золотыми, как его освещенные солнцем светло-каштановые волосы, зачесанные назад и открывающие высокий лоб.