Глава 10. Ежики из картошки

Надя

-Ёлочкой пахнет… - ведёт носом дочь, едва мы открываем дверь квартиры.

-Да, действительно… - говорю задумчиво.

В голову закрадывается, конечно, мысль, что может быть… но откуда нашему соседу взять елку, если он целый день сидит дома и гуляет только как кот по подоконнику или балкону, когда курит?

-Дядя Иван, мы дома, - торжественно кричит Вера в глубь квартиры.

Дядя Иван?

Но я не успеваю удивиться этой неожиданно возникшей вольности, потому что в коридор выплывает сосед и улыбается во все свои ироничные тридцать два.

Мое сердце ёкает и начинает стучать чаще. Сегодня Иван чисто выбрит и от этого кажется чуть моложе. Чуть несерьёзнее. А может быть, я просто перестала, после вчерашних своих откровений воспринимать его как чужеродный объект в квартире.

-А мы тебе ёжика купили, из картошки, - объявляет ему дочь.

Сосед переводит на меня вопросительный взгляд.

-Из картошки? Почему не из морковки? Я ее больше люблю.

-Пирожное, - поясняю я, сдерживая улыбку.

Дочь хохочет.

-Из морковки…

Ну как я могла после всего, что он сделал для меня, купить сладости только себе? Хотя, предполагала, что мужчины подобные кулинарные изыски не жалуют.

-Здорово, - неожиданно кивает Иван. - Очень люблю «картошку». Всегда в любой столовке ее беру, если попадается. А я для вас с мамой тоже кое-что купил…

-Ёлка! - Взвизгивает Вера и, скинув с ног сапожки в разные стороны, бежит в комнату.

На несколько секунд мы с соседом остаёмся одни. Я чувствую, как мои щёки начинают гореть. Потому что это меня черт вчера дернул за пьяный язык нарыдать елку. Господи, как стыдно…

-Откуда? - Шепчу.

-Друг помог, - отвечает Иван.

-Какие хорошие у вас друзья…

Начинаю суетиться, развешивая одежду на вешалку, чтобы развеять возникшую неловкость от нашего стремительного сближения.

Хотя, наверное, в нашем случае было всего два варианта развития событий: вежливый и холодный игнор или обоюдная попытка сделать существование друг друга под одной крышей комфортным.

Я рада, что мы выбрали второй путь.

-Мама, мама, - выбегает дочка снова в коридор. Хватает меня и тянет за руку. - Там такие игрушки красивые! Пойдём, я тебе покажу! И белочка, и балерина, и снеговик! Все блестят…

Я на самом деле нахожусь под впечатлением не менее сильным чем Вера, но скакать и хлопать в ладоши как-то уже не пристало… Елка выглядит дорого и шикарно. Пушистая, зелёная, иголочка к иголочке.

У меня с большим трудом получается отвлечь дочь от процесса украшения и покормить.

А после мы пьём чай с ежиками. Втроём. На кухне, которой тоже досталось новогоднего настроения в виде веточек, которые счистили с нижней части ствола сосны. И есть в происходящем вечере что-то такое щемящее, правильное, то чего никогда не давал мне муж, что я начинаю глубже дышать, чтобы не заплакать.

Вот почему? Почему абсолютно посторонний человек может вести себя со мной и с дочкой уютно и по-человечески? А муж не мог? Правильно говорят, что все идёт из семьи, но я слишком поздно поняла, что у Шольц ее нет. Так странно… Людей под одной крышей в большом доме живет много, а семьи нет…

Я вдруг вспоминаю, что когда разбирала здесь летом антресоли, то находила коробку елочных игрушек. Многие были битые. Их пришлось выбросить, но с десяток целых там точно осталось.

Вера с Иваном перетаскивают обратно в зал телевизор, чтобы включить новогодние мультики. У меня никто на их просмотр разрешения не спрашивает, но я не хочу портить дочке удовольствие от общения с другим взрослым человеком. Особенно с мужчиной. Никогда не думала, что моему ребёнку придётся расти без отца… Хочется оставить ей эти крупицы.

-Иван, можно тебя на минутку? - Кричу, стоя на стуле в коридоре.

Он выглядывает из комнаты.

-Что случилось? Оу…

-Забери, пожалуйста, коробку, - прошу его, чувствуя, что ножки подозрительно шатаются. - А то с ней не спущусь.

-Надя, только осторожно! - Подлетает ко мне сосед.

Одной рукой он забирает коробку, а второй подхватывает меня за талию и опускает вниз как раз в тот момент, когда стул со скрипом и грохотом складывается.

-Момочки! - Взвизгиваю я.

-Ну что ты творишь? - Осуждающе рычит Иван и тяжело дышит. - Это же смарт мебель. Она не предназначена для русского быта. Только для дизайнерской красоты на картинке.

Оказавшись плотно прижатой к твёрдому мужскому телу, я замираю. Как давно не было этого ощущения… Когда ты такая маленькая, а он красивый и сильный. А ещё пахнет… нет, не так, как пах мой бывший муж - сладко и терпко, этот мужчина пахнет пеной для бритья, свежестью и чем-то цитрусово-древесным. Очень приятным, что хочется вдыхать глубже.

Его горячее дыхание, совсем как вчера перед поцелуем, касается моей щеки и кружит реальность, заставляя низ живота сладко тяжелеть.

-Там игрушки… - шепчу я и чувствую, как Иван сжимает мою талию ещё крепче.

-Больше не делай так, - хрипит в ответ. - Вдруг меня не будет рядом…

А ведь его не будет! И нечего так позволять себя прижимать, Надежда! Воспринимай этого мужчину, как приятного попутчика из поезда. Просто с обоим маршрутом не на сутки, а на два месяца. И всем будет проще.

Эта мысль отрезвляет и заставляет меня освободиться от мужских рук.

-Спасибо большое…

-Надя… - выдыхает Иван и хмурится.

-Что?

-Ничего… - отвечает задумчиво и переключает своё внимание на коробку. - Так что тут за игрушки, ради которых ты была готова встретить Новый год в гипсе?

Развязывает жгут, скидывает крышку и… вдруг начинает улыбаться. Широко, открыто, как мальчишка.

-Офигеть… - смеётся и трёт лицо свободной рукой. - Ааа… Где ты их нашла?

Глава 11. Снегурочка

Глава 11. Снегурочка

Иван

Я помню каждую из этих игрушек. Это был большой набор в красивой картонной коробке с прозрачным окошком.

В какой-то Новый год его выдали маме на работе вместо зарплаты. Она грустно шутила, мол, спасибо, что не водкой. Кстати, тогда именно соседка снизу спасла нас от пустого стола. Ее муж, тогда ещё военный, намутил нам с солдатской кухни тушёнку, картошку, моченую капусту и варёную селедку, из которой мама умудрилась сотворить «шубу»…

Почему мне тогда казалось это все таким постыдным и опостылевшим, а сейчас я бы с удовольствием сел