Как не понравилось ей и то, что он, казалось, был способен читать ее мысли. О Боже! Она испугалась: а вдруг этот надменный мистер Маккаррен понял, что она находит его привлекательным? Это было бы последним ударом по ее гордости.

Слава Богу, что этот шотландец оказался таким ослом.

Подумать только, чем дольше она оставалась в его кабинете, тем менее привлекательным казался ей Шеймус Маккаррен. Нет. Джульет будет приходить в министерство, анализировать документы и уходить домой, стараясь избегать любого джентльмена, который покажется ей симпатичным.

Ей не терпелось приступить к работе, которая казалась чрезвычайно интересной, особенно новый код, обнаруженный одним из людей Фокона, но еще не расшифрованный. Ее ум будет занят этой загадкой, а не воспоминанием о мучительной встрече с Роберюм Баркедейлом.

Роберт.

Его образ возник в ее голове, и боль пронзила грудь. Роберт был первым мужчиной, проявившим к ней интерес, и Джульет не знала, повторится ли такое когда-либо еще. Лорду Барксдейлу нравились ее юмор, ее общество, и не раз он просил у Джульет поцелуев. Было ясно, он к ней неравнодушен.

Но когда Роберт попросил ее стать его любовницей, он предал их дружбу, заставил Джульет задуматься, понимал ли он ее так, как ей хотелось бы? Роберт сказал, что решил жениться на ней, и она подумывала выйти за него замуж.

До сегодняшнего дня.

– Джульет? – окликнула ее Фелисити с порога оранжереи. – Ты здесь, дорогая?

– Да. – Джульет со вздохом встала.

– Обед отнесли в твою гостиную, – сообщила кузина, знавшая любимое место леди Первилл в оранжерее. – Ты будешь есть?

– Конечно, буду, Фелисити. – Джульет постаралась улыбнуться. – Мне надо плотно поесть, если я хочу, чтобы завтра утром от меня была какая-то польза в министерстве иностранных дел.

Леди Апплтон кивнула:

– Им повезло, что они заполучили тебя.

А ей, с грустью подумала Джульет, очень повезло с ними.

Хозяйка «Данте» вошла в комнату номер четыре и взглянула на голого мужчину, привязанного к столбикам спинок кровати. Мужчина повернул свою ржаво-рыжую голову и, улыбаясь в предвкушении удовольствия, неожиданно заметил, что перед ним не та проститутка, которой он заплатил.

– Кто ты, черт тебя побери? – прорычал он. – Я заплатил не за то, чтобы на меня глазели.

– Я не собираюсь смотреть, как ты удовлетворяешь свою похоть, майор Кемпбелл. – Энигма подошла к деревянному стулу, стоявшему у старой продавленной кровати. – Отвечаю на твой вопрос: я – владелица этого заведения.

Мужчина прищурил глаза.

– Я заплатил деньги, и если ты хочешь ограбить…

Энигма усмехнулась:

– Мне не нужны твои деньги, простофиля.

– А что же тебе нужно? – спросил мужчина, приподняв голову.

– Сведения. – Кемпбелл замер, хозяйка улыбнулась, видя по налитым кровью глазам майора, что он все понял, и затем приступила к допросу: – Ты рассказал моей шлюхе, что наслаждаешься последней ночью свободы, перед тем как тебя отправят в Испанию. Каково место назначения вашего полка?

– Место назначения? – Гнев исказил сухощавое лицо майора, и он рванулся, пытаясь освободиться от веревок, связывавших его руки. – Ах ты, проклятая предательница!

– Именно так, – сказала Энигма, беря в руки лампу и аккуратно капая маслом на грудь майора. Затем она поднесла к блестевшему маслу горящую свечу.

Майор Кемпбелл вскрикнул, и в комнатушке неприятно запахло паленым. Немного подождав, глядя ему в глаза, Энигма задула огонек, жгущий кожу майора.

– Ты, так или иначе, скажешь мне то, что я хочу знать, а потом я убью тебя. Но я дам тебе шанс, майор. – Хозяйка подняла наполненную лампу, густое масло плескалось за стеклом. – Мы можем провести долгие часы в обществе друг друга, и в конце концов я подожгу тебя. Или ты сообщишь мне все, что я хочу узнать, прямо сейчас.

Кемпбелла трясло от боли, он взглянул на обожженную кожу на своей груди и, чуть поколебавшись, спросил:

– Что ты хочешь узнать?

– Все.

Спустя десять минут Энигма вышла из комнаты и обратилась к огромному охраннику, ожидавшему ее в коридоре борделя:

– Пошли Хлою в комнату номер четыре, а когда они кончат совокупляться, убей майора Кемпбелла. Используй опиум, а затем брось его тело около одного из притонов.

– Почему не убить его сразу?

– Мистер Коллин, мы же не шайка воров! – рассмеялась Энигма. – Майор ведь оплатил услуги проститутки.

– Прошу прощения. – Охранник опустил темную голову в знак согласия. На его лице резко выделялся шрам. – Я сейчас же пошлю Хлою.

– Отлично, а затем зайди ко мне в комнату, – приказала хозяйка, уже просчитывая дальнейшие действия. – Надо послать еще одну статью в «Геральд».

На следующее утро Шеймус Маккаррен прибыл в свой кабинет точно в половине девятого.

Он пришел в такую несусветную рань, чтобы убедиться, что стол, предназначенный для этой беспокойной леди Джульет, поставили там, где он хотел.

Ну, если честно, то ему хотелось, чтобы стол поставили в коридоре. Но если уж его приковали к этой гарпии, то будь он проклят, если не постарается убрать ее рабочее место как можно дальше от своего.

– Доброе утро, Джеймс.

Секретарь Шеймуса поднял глаза, изумленный его столь ранним появлением.

Мистер Маккаррен решительно проигнорировал удивление Хабернети и попросил:

– Чашечку кофе, пожа…

Слова замерли у него на губах при виде Джульет Первилл, сидевшей за небольшим столиком, который поставили как раз у окна. Темные волосы были закручены на затылке в строгий пучок. На ней было серое платье, делавшее ее кожу тоже серой и тусклой.

Девица подняла глаза и вежливо кивнула Шеймусу, продолжая говорить с Джеймсом Хабернети:

– Вы нашли документы, которые я просила?

Секретарь беспомощно посмотрел на начальника.

– Нет, мэм, я как раз иду готовить для мистера Маккаррена утренний кофе.

Шеймус торжествующе поднял бровь, подтверждая нежелательность присутствия женщины.

– Доброе утро, леди Первилл, – произнес он. Затем, подчеркивая, что Джеймс его секретарь, сказал: – Черный, пожалуйста.

Синие глаза леди блеснули, и она внимательно посмотрела на Шеймуса:

– Неужели в такое позднее время мистер Маккаррен нуждается в кофе? – Затем ее взгляд пронзил растерявшегося секретаря. – Разве вы не считаете, мистер Хабернети, что дела, связанные с безопасностью нашей страны, которыми занимаются в этом кабинете, являются более срочными, чем удовлетворение потребностей сидящих здесь людей?