Хитрость как таковая является просто инструментом. Так же, как машина может быть использована для спасающей жизнь транспортировки смертельно больного человека в больницу и для ограбления банка, хитрость может служить добрым или злым целям. То, что у нас каждый одобряет хитрость, служащую благим целям, можно показать на примере реакции на сказки братьев Гримм. Гензель и Гретель, используя хитрость, отправляют злую колдунью на тот свет. Храбрый портняжка убивает обоих великанов, также прибегая к хитрости. Использование хитрости в этих случаях никто не осуждает. Отсюда можно сделать вывод: для нас хитрость сама по себе является просто инструментом, подобно упомянутой выше машине. Здесь речь идет не о теоретическом признании постулата «цель оправдывает средства», а о констатации того, что в наших широтах спонтанное одобрение получают люди, употреб ляющие хитрость в хороших целях. В реальной жизни чаще всего одобряют хитрость, которая служит во благо. Лишь когда западные люди начинают теоретизировать, они покрываются гусиной кожей, ибо рассматривают хитрость как таковую в качестве отвратительного, дьявольского инструмента. Однако свойственное Западу теоретическое осуждение враждебной миру хитрости ни в коей мере не соответствует западной жизненной практике, которая полна хитрости, но без размышления и без теории, безотносительно к мудрости и интеллигентности, без научной базы.

Если учитывать цель использования хитрости, с этической точки зрения следует различать четыре категории хитрости.

1. Стратагемы ущерба: превалирует разрушительный, деструктивный, эгоистический момент. Пример: стратагемы преступников в сфере экономики.

2. Стратагемы службы: они направлены на конструктивные цели.

Пример: находчивое использование Кайрос-стратагемы[19] № 12 «Легкой рукой увести овцу» с целью определения и использования коммерческих шансов.

3. Стратагемы-шутки: здесь хитрость используется для увеселения.

Пример: шутливые товары в ассортименте магазина. В экономике, вероятно, стратагемы-шутки еще не изучены, особенно в сфере слишком серьезной рекламы.

4. Этически гибридные стратагемы: здесь не известно, что превалирует – деструктивное или конструктивное, нужно смеяться или плакать.

Пример: известные рекламные кампании фирмы Benetton, которые привлекали к себе внимание благодаря хитрым шоковым провокациям (использование стратагемы № 13 «Бить по траве, чтобы вспугнуть змей»), имели успех до тех пор, пока у кого-нибудь не портилось настроение.

Когда я говорю о стратагемах «ущерба», «службы», «шутки», а также о «гибридных стратагемах», то имею в виду соответствующее применение стратагем, а никоим образом не 36 стратагем сами по себе. Последние остаются этически нейтральными и этически их невозможно классифицировать. Этическая оценка может касаться только применения. Каждая из 36 стратагем может использоваться конструктивно, деструктивно, для увеселения и этически гибридным способом. До тех пор пока для шести миллиардов человек, населяющих земной шар, не существует общепризнанного «мирового духовного склада», оценка использований стратагем вряд ли будет единогласной. Мнения будут различаться в зависимости от занимаемой позиции. Когда я говорю «деструктивно» или «конструктивно», то подхожу к этому с точки зрения господствующих в настоящее время западных буржуазных общих норм приличия и морали.

Хитрость, приносящая ущерб, дает часто лишь тактические, то есть кратковременные, результаты. Стратегическим, то есть во много раз более долгосрочным, действием обладают только конструктивные стратагемы. Один современный китайский автор объясняет это следующим образом:

Подобные рассуждения существовали в Срединной империи еще примерно 2000 лет назад. Так, Лю Сян (77–6 до н. э.) пишет, имея в виду прежде всего политику:

Конечно, не следует советовать использовать стратагемы деструктивно. Они, в конце концов, не приносят длительной пользы прежде всего тому, кто их применяет. Многочисленные вспыхнувшие в последнее время скандалы – если вспомнить хотя бы скандалы, связанные с компанией Enron, в которых были замешаны менеджеры, совершавшие преднамеренный обман, подтверждают это. Лучше не применять никакую стратагему и отказаться от ускользнувшего кратковременного успеха, чем использовать деструктивную стратагему, так как даже если она удастся, этому в действительности все же не обрадуешься. Стратагемы следует использовать только исходя из этически безупречных побуждений.

Конечно, антрополог Фолкер Зоммер прав в своем высказывании, которое можно отнести к хитрости, наносящей ущерб: «Говорят только о надувательстве, которое всплыло. Существенная часть остается скрытой» (Der Spiegel, 1992, № 18, S.275). Нельзя отрицать, что имеются также довольно долго действующие стратагемы, то есть успешные для лица, использующего их, с его точки зрения конструктивные, но с другой точки зрения – деструктивные. Приведем только один пример: в I тысячелетии н. э. представителями католической церкви были предприняты «крупные подлоги», которые пережили века и укрепили, очевидно, власть папы вплоть до нашего времени (Kung, S.106 ff.). Каждый человек, использующий стратагемы ущерба, надеется, что он относится к хитрецам, которые останутся безнаказанными. Но знание о стратагемах получит все большее распространение. Поэтому все больше людей будут в состоянии распознать хитрость и отказаться от нее, если она будет расценена как деструктивная. Итак, хотелось бы надеяться, что ситуация, в которой, образно выражаясь, десять хитрых лис могут манипулировать сотней тысяч наивных овец, превратится в свою противоположность.