— Выкладывай покороче, — сдержанно приказал Белогор, не отрывая глаз от кормы лендровера.

— Барсук только что снял ворону! Прямо влет!..

— Зачем?

— Говорит, разведку производила. Воздушную!

Белогор едва не выпустил руль.

— Ты в своем уме, Миша? Какая еще воздушная разведка?!

— Слушай, Стас, я понимаю, что звучит глупо, но у этой вороны… — голос Рыси отдалился, — …какая–то хрень на брюхе подвешена… Не можем понять — что… Барсук из дробовика бил, так половина заряда в эту штуку угодила.

— Так, — Белогор резко выдохнул. — Это уже серьезно, Миша. Ничего без меня не трогайте! Ты понял? Ни–че–го! Постараюсь приехать как можно быстрее. Отбой!

* * *

Возле поворота на поселок Юность, по имени которого назывался и бывший санаторий, на обочине стоял микроавтобус со знаками Службы метеонаблюдения. К нему не торопясь подошел молодой человек в бело–синей лыжной куртке, глянул на бледный диск солнца, уже цепляющийся за верхушки сосен, и коротко стукнул в боковую дверь машины. Она бесшумно откатилась, и человек исчез внутри салона.

Микроавтобус действительно был буквально нашпигован некой сложной аппаратурой, возможно, и пригодной для метеонаблюдений, но люди, работавшие сейчас на ней, погодой явно не интересовались. На двух больших мониторах они смотрели весьма необычный фильм, точнее прямой репортаж, снимаемый с высоты от пятидесяти до ста метров. На одном мониторе был виден лесной массив с вкраплениями разноцветных построек и рассекающая его серая лента шоссе. На втором под камерой расстилалась широкая белая долина с редкими купами голых черных кустов и таких же деревьев. На третьем мониторе царила густая серая рябь.

Парень расстегнул свою бело–синюю куртку и подсел к такому же спортивного вида товарищу за молчащим монитором.

— Что–то случилось, Юрик?

— Да вот, вырубилась моя Каркуша, — сокрушенно покрутил головой тот. — Не пойму, в чем дело.

— И давно?

— Минут десять как…

— А где она у тебя патрулировала?

— Над санаторием. В том–то и дело! — Юрик принялся стучать по клавишам терминала, поглядывая на мерцающий экран. — Ни черта не выходит!..

— Ладно, не расстраивайся ты так, — хлопнул его по плечу приятель. — На вот, держи, — он протянул ему банку пива и достал из кармана вторую — для себя. — Запустим еще одну птичку. А Каркушу твою, наверное, подстрелили.

— С чего ты взял?

— Да вышел я из магазина, что как раз напротив ворот санатория, и слышу хлопок такой, раскатистый. Будто дуплетом кто–то шмальнул из ружья. Аккурат со стороны санатория.

— Блин! И ты молчал?! — Юрик отставил вскрытую банку и схватился за мобильник.

— А чего такого–то? — не понял приятель, отхлебывая пиво. — Птицу пожалел?

— Дубина! Каркуша не просто птица — разведчик!.. — Юрик прижал трубку к уху. — Але, это я, Владимир Генрихович. Похоже, нас раскрыли!.. Каркуша пропала. И видеосигнал тоже. Спицын говорит, что слышал ружейный выстрел примерно в то же время на территории объекта… Есть «сворачиваться»!.. — Он повернулся к своим напарникам. — Отзывайте птичек. Мы сваливаем.

Спустя несколько минут на крышу микроавтобуса спланировали две крупные вороны. Они что–то каркнули друг другу, словно делясь впечатлениями, затем из автобуса вышел человек в лыжной куртке с большой сетчатой клеткой. Он раскрыл дверцу клетки, и обе птицы, как по команде, нырнули внутрь.

Человек забрался обратно в салон, автобус лихо развернулся и покатил в сторону Москвы.

* * *

Как ни старался Белогор, но когда подъехал к воротам с надписью «Санаторий «Юность». Собственность Министерства обороны РФ», солнце уже скрылось за зубчатой стеной ельника, что подковой охватывал территорию центра с востока и юга. Волхв посмотрел на часы — четверть шестого. Чтобы преодолеть каких–то тридцать километров от МКАДа ему понадобилось почти полтора часа! Уму непостижимо!

Ворота раскрылись автоматически, пропуская замурзанную темно–зеленую «хундайку». Из будки охраны вышел парень в пятнистом зимнем комбезе с дубинкой на поясе и «бляхой» рации на левом плече.

— Добрый вечер, Станислав Георгиевич.

— Привет, Сокол! — улыбнулся Белогор, опустив стекло. — Все тихо?

— Сейчас — да.

— А раньше?

— Да крутился тут днем… Спортсмен, блин! — Охранник презрительно сплюнул. — Вырядился в понтовый «лыжник», а сам за пивом в магазинчик наш раз пять зарулил!

— Куда делся?

— Он откуда–то из–за поворота приходил. Но последнюю пару часов не появлялся.

— Лады, — Белогор включил передачу, тронул машину. — Будьте начеку, ребята. Чую: что–то назревает!

У подъезда главного корпуса волхва встретил сотник.

— Идем быстрее, Стас! Там наши умники как раз птичку сбитую потрошат. Шибко занимательная тварюга попалась!

Они поднялись на второй этаж, в отдел клеточной трансформации — царство Иннокентия Абрамовича Зухеля. В большой, ярко освещенной комнате, на квадратном лабораторном столе, прямо на гранитной столешнице лежал вскрытый труп большой вороны, а рядом, на белой салфетке грудились неопрятной кучкой детали какого–то электронного устройства, сильно деформированные.

Белогор коротко кивнул всем присутствующим и подошел к склонившемуся над птицей профессору.

— Что скажете, Иннокентий Абрамович?

— Скажу, что это самая обычная ворона, — рассеянно ответил тот, — если не считать вот этого. — Он осторожно приподнял пинцетом перья на затылке вороны, и волхв увидел тускло блеснувшую, металлическую на вид «пуговицу», прилепившуюся к коже птицы.

— Что это? — насторожился Белогор.

— Думаю, электронный чип, — вступил в разговор стоявший рядом сутулый, худой парень. Самой заметной частью на его лице был нос — узкий, с загнутым вниз кончиком, как клюв хищной птицы.

— Для чего он, по–твоему, предназначался, Пустельга? — прищурился волхв.

— Для управления этой вороной, — пожал тот плечами как о само собой разумеющееся.

— Надо же! — присвистнул Белогор. — Такое возможно, профессор?

— В принципе — да. Технологии, подобные этой, разрабатывались силовыми ведомствами сразу нескольких стран еще с восьмидесятых годов прошлого века. А если учесть это, — Зухель ткнул пинцетом в груду обломков на салфетке, — то тем более складывается картина в целом безрадостная.

— Это остатки телеблока, — пояснил Пустельга. — Наша птичка исполняла роль воздушного шпиона. И если судить по мощности батарей, приемник должен был находиться где–то в радиусе от одного до двух километров.

— Миша, — повернулся к сотнику Белогор, — передай по постам, чтобы провели осмотр своих секторов на предмет подозрительных машин, типа микроавтобусов, минивэнов, фургонов. А в ночную смену поставь самых опытных и толковых.