— Сильно тебе досталось?

— До похорон заживет, — мрачно пошутил я, приподнимая левой рукой правую. — Хорошо, что я левша. Прыткий попался, — кивнул на лохматого «быка», — он, видимо, старшой у них.

Олег заливисто свистнул, и в дом вбежали его ребята, дежурившие снаружи. Они споро упаковали в наручники обоих не очухавшихся «братков» и усадили их рядком на широкий диван перед холодным камином.

Ракитин подал знак бойцам, и те двинулись по дому, проверяя все помещения и закоулки.

— Третьего вы подстрелили, — ткнул я пальцем в потолок. — Если он вам нужен, то вызывай «скорую». У парня сквозное ранение левого плеча плюс болевой шок.

— Тебе, похоже, тоже «скорая» понадобится, — поморщился Олег. — Говорил же: не лезь!

— Ерунда, — я поднялся и пересел в кресло рядом с диваном. — Дай мне десять минут и не мешай.

Ракитин молча пожал плечами и пошел кругами по гостиной, изучая обстановку. Его помощники занялись обыском пленных, а я расслабился, прикрыл глаза и сосредоточился на своих внутренних ощущениях.

Лечебно–диагностический транс — это чуть ли не первое, чему обучают во всех правильных школах единоборств, независимо от их национальной принадлежности. Я вызвал на экран «внутреннего взора» изображение собственного тела, сосредоточился вначале на скелете, «осмотрел» основные кости и суставы, убедился, что бита ничего мне не сломала. Затем перешел к «прокачке» состояния мышц и связок и сразу обнаружил большую гематому в дельтовидной мышце. Удар, имевший цель разбить мне плечевой сустав, пришелся чуть правее и размозжил срединные пучки мышцы, лишив руку подвижности. Мысленным усилием я расправил пострадавшие волокна, перекрыл пару лопнувших сосудов, прекратив кровотечение. Следующим шагом я активировал брюшную чакру — манипуру — и направил поток энергии к травмированному месту.

Боль почти сразу утихла, а в плече будто вспыхнул костер. Еще одним волевым усилием я увеличил приток крови к пострадавшей мышце и одновременно усилил лимфатический дренаж для ускоренного удаления остатков поврежденных мышечных волокон. Теперь можно было возвращаться к действительности.

Я открыл глаза и увидел, что оба «быка» тоже пришли в себя. Олег нависал над ними, поигрывая пистолетом — ну, ни дать ни взять, Клинт Иствуд!

— Что вы делали в этом доме и почему оказали сопротивление милиции? — зловещим голосом поинтересовался бравый «шериф».

— Это дача нашего приятеля, — вызывающе отозвался лохматый парень. — Мы приехали сюда встречать Новый год. А вот по какому праву вы здесь находитесь, гражданин начальник? У вас ордер есть?

— Ах ты, паскудник! — почти ласково сказал Ракитин, наклоняясь к нему и медленно поднося ствол «Макарова» к его переносице. — Знаешь, я ведь могу просто тебя шлепнуть, и мне даже ничего объяснять не придется. У вас нет никаких документов, вы незаконно вторглись на чужую частную территорию, оказали вооруженное сопротивление при задержании… и были убиты при попытке к бегству. Какое досадное недоразумение!

Лохматый после его слов заметно побледнел, покосился на насупившегося напарника и примирительно спросил:

— Ну ладно, начальник, чего надо–то?

— Где детишки? — выдохнул ему в лицо Олег.

— Какие детишки?! — очень натурально вытаращился парень.

В этот момент к Ракитину подошел старший группы захвата и продемонстрировал большой пузатый полиэтиленовый пакет. Олег кивнул, забрал пакет и заглянул в него.

— Ого! — Он извлек целлофановый сверток с белым порошком. — Зуб даю, это не сахар и даже не соль.

Лохматый при виде пакета окончательно сник и уставился в разбитое окно.

— Убеди меня, что это не то, что я думаю, — вкрадчиво сказал Ракитин, поворачивая его лицо обратно к себе стволом пистолета.

Парень несколько секунд молчал, потом нехотя процедил:

— Ладно, это «снег».[2]

— И сколько тут?

— Четыре с половиной.

— Не слабо! По пятьдесят тонн «зелени» за кило — это же стоимость примерно вот такого коттеджа, — взмахнул пакетом Олег. — Ну а детдомовцы–то где?

— Не пойму, о чем ты, начальник… — начал было лохматый, но Ракитин вдруг бросил пакет на пол и схватил парня за горло.

— Удавлю, сволочь!.. Вашу машину опознали. Через пару часов я устрою тебе очную ставку со свидетелем. Думаю, ответ будет тот же! И тогда, ублюдок, пойдешь по полной: групповой киднеппинг плюс наркота в особо крупных размерах — «пятнашка» строго режима вам всем обеспечена!

Я впервые видел Олега таким озверевшим и не мог понять, чем вызвана метаморфоза. Но последующие его слова все расставили по местам.

— А если, не дай бог, с моим другом, которого ты ранил, что–нибудь случится, с зоны точно не выйдешь!

У меня предательски защипало в носу, и я невольно чихнул. Ракитин резко обернулся ко мне:

— Все в порядке, Димыч?

И было в его взгляде столько доброты и сочувствия, что мне захотелось тут же обнять этого «крутого опера» и наконец признаться, как я его люблю. К сожалению, бог не дал мне ни брата, ни сестры. Потому уже много лет Олег для меня был почти братом. Старшим братом, хотя мы с ним и ровесники. Но вместо этого я прокряхтел:

— Ты не забыл, надеюсь, что я — кот? А у кота, как известно, девять жизней.

Ракитин улыбнулся мне уголками губ и вновь подступил к лохматому бандиту:

— Ну, колись, засранец! Кто вам заказал детишек?.. Я сейчас накачаю тебя коксом[3]по самые уши, пристегну браслет к каминной решетке и оставлю здесь до завтрашнего утра! Как думаешь, что в этом случае с тобой будет через сутки? — Он решительно достал из пакета упаковку наркотика и крикнул помощнику: — Володька, неси шприц из аптечки, нашему пациенту поплохело!

— Не надо кокса! — торопливо забормотал парень. — Я скажу, где пацанва… Мы их отвезли на хату… — он вдруг осекся и захрипел. Тело его выгнула внезапная судорога, изо рта появилась пена.

Я напрягся, поднялся из кресла и шагнул к пленнику.

— Что это с ним? — растерялся Олег. — Припадок?

— Нет… — медленно произнес я, приподнимая парню веко. — Не думаю. Где «скорая»?

— На подходе. Минут через пять будут.

— Его надо срочно в реанимацию.

— Да что с ним?

— Очень похоже на… активацию программы самоликвидации.

— Чего?!

— Ну, нам на курсах по НЛП рассказывали, что есть методики, секретные, разумеется, с помощью которых можно запрограммировать человека на определенные действия. Этим довольно широко пользуются различные силовые структуры. При этом, как правило, ставят такому исполнителю «сторожа», чтобы не проболтался кому не следует. Как только подобный «зомби» пытается выдать запретную информацию, включается «сторож» — по сути, программа самоликвидации. У человека развивается, допустим, инфаркт, инсульт или приступ астмы, может быть даже эпилептический припадок. Если этому «зомби» не оказать квалифицированную помощь, он умрет.