царской гвардии, видимо, свидетельствует рассказ «Вавилонской хроники» о встрече 27 марта 538 г. до н. э. в Вавилоне нового года наследником престола Камбизом, когда царевича сопровождали, как можно понять, копьеносцы и лучники из Гутия (т. е. из Элама)[57]. Также на изразцах ворот дворца в Сузах показаны стражи-копьеносцы, представляющие, судя по цвету кожи воинов и характерным платьям, эламитов (первая половина IV в. до н. э.)[58]. Это, в общем, соответствовало персидским идеологическим установкам, согласно которым наиболее близкие народы пользовались у персов наибольшим почетом (Hdt., I, 134), что вполне можно просто объяснить бо`льшим знакомством со своими соседями, нежели с плохо знакомыми отдаленными племенами.

Эламские воины. Изразцы ворот дворца Артаксеркса II в Сузах (первая половина IV в. до н. э.). Воспроизведено по: URL: https://2.bp.blogspot.com/-O444KarVHqA/UYjIaog4jBI/AAAAAAAAFyQ/ZGuew30aiII/s1600/susa.jpg (дата посещения: 22.02.2019).

По своему вооружению, c греческой точки зрения (историка середины IV в. до н. э. Гераклида из Ким), гвардейцы были копьеносцами-дорифорами и пельтастами (Athen., IV, 145е). Если сопоставить с персидскими рельефами Ападаны в Персеполе, то можно подсчитать, что имеются в виду копьеносцы и воины, вооруженные парадными беотийскими щитами[59]. Во время вахты эти воины должны были держать копья вертикально вверх, как показывают персидские изображения, а вне службы — опускали вниз (Hdt., III, 128; VII, 40–41), как это показывают изображения на дариках[60]. Гвардейцы получали провизию от царя ячменной и пшеничной мукой, маслом, уксусом, кардамоном и фуражом (Polyaen., IV, 3, 32; Athen., IV, 145f; ср.: Xen. Anab., I, 9, 27; Xen. Cyr., VIII, 5, 23). Кроме того, царь отсылал в качестве дара стражам и прочим отличившимся угощения со своего стола (Xen. Cyr., VIII, 2, 3; 4, 7; ср.: Xen. Anab., I, 9, 25–26). Можно также добавить, что именно телохранители с золоченым оружием охраняли особ царской крови (Heliod., VII, 3).

Царь-копьеносец. Золотой дарик весом 8,3 гр и диаметром 15 мм (ок. 375–336 гг. до н. э.). Чеканка в Сардах. Воспроизведено по: https://www.numisbids.com/n.php?p=lot&sid=2322&lot=529 (дата посещения: 22.02.2019).

При дворе царя существовал своеобразный «пажеский корпус», где знатных юношей среди прочего обучали военному делу и обращению с оружием (Xen. Anab., I, 9, 3–5; VIII, 8, 13; Esther, 6, 8). Это явно был своеобразный кадровый резерв монарха. При дворе же пребывала часть пленных монархов, детей которых могли даже назначать на руководящие должности в их родные страны (Hdt., I, 86–91; 130; 155–156; 207–208; III, 15; 34–36; Diod., XV, 92, 5). Ко двору же в столичные Сузы, в глубь империи, призывались подозрительные правители, как это было с Гистиеем, тираном Милета (Hdt., V, 24; ср.: Diod., XVI, 46, 2). Высшим должностным лицом империи был хазарапатиш (греч. хилиарх — «тысячник»); он командовал гвардией, был гофмаршалом и при необходимости выполнял специальные поручения царя, как гражданские, так и военные[61]. На основные придворные должности назначались евнухи (Xen. Cyr., VII, 5, 65). В частности, отдельные начальники руководили царскими лошадьми и собаками (Xen. Cyr., VIII, 1, 9). При неразвитости товарно-денежных отношений военные и гражданские чиновники империи получали в качестве платы земельные пожалования[62]. Сама же персидская знать, пребывая в столицах, обладая в виде пожалований поместьями с зависимыми крестьянами на периферии (Xen. Cyr., VIII, 6, 4–5).

Воины гвардии в мидийской и персидской одежде. Рельеф Ападаны (начало V в. до н. э.). Воспроизведено по: Vanden Berghe L. Archéologie de l’Irān ancien. Leiden, 1966. Pl. 33b.

Сами персы были освобождены от налогов (Hdt., III, 97), но обязаны царю военной службой в возрасте от 20 до 50 лет (Hdt., I, 136; 209; Strab., XV, 3, 19), после чего они переходили «в запас» и могли призываться лишь для службы внутри страны (Aesch. Pers., 3–4; Xen. Cyr., I, 2, 14). Лишь при крайней необходимости призывались все военнообязанные, как это сделал мидийский царь Астиаг, узнав о восстании Кира в 553 г. до н. э. (Hdt., I, 127).

С 5 до 24 лет персидские мальчики из обеспеченных семей проходили курс военно-спортивного воспитания, причем до 16–17 лет — это была фактически школа с элементами военной подготовки; после чего, становясь кардаками (некий аналог греческих эфебов), они проводили время на охоте, исполняли функции охраны и полиции (Xen. Cyr., I, 2, 4–15; Strab., XV, 3, 18)[63]. При воспитании юношей главное внимание уделялось воспитанию доблести (Hdt., I, 136; VII, 238; Plat. Alc., I, 122a).

Дарий I принимает хилиарха. Рельеф сокровищницы Персеполя (начало V в. до н. э.). Воспроизведено по: URL: http://egyptopedia.info/images/stories/Original/culture/gos_61.jpg (дата посещения: 22.02.2019).

В общем же персы составляли народ-войско kara, который находился в особых договорных отношениях с царем (Xen. Cyr., VIII, 5, 25), некий пережиток периода «военной демократии»/«героической эпохи»[64]; они поставляли в армию и в гвардию царя как пехоту, так и конницу.

О системе набора персов в экспедиционную армию Ксенофонт (Cyr., I, 5, 5–6) рассказывает, что воинов из числа военнообязанных отбирал сначала военачальник, а затем — командиры. Согласно Геродоту (VII, 10; 81), командиры контингентов сатрапий назначали тысячников и десятитысячников, а последние, в свою очередь, выбирали сотников и десятников. Сами персы вторым достоинством после доблести считали многодетность: ежегодно царь посылал семьям, которые имели наибольшее количество сыновей, дары (Hdt., I, 136) — своеобразное «социальное пособие». При мобилизации наличие кормильцев и количество детей в семье не бралось в расчет, забирали всех военнообязанных по возрасту. Так, в экспедицию против скифов у друга Дария I перса Эобаза забрали всех трех сыновей (Hdt., IV, 84), все пять сыновей знатного лидийца Пифия были призваны для похода на Грецию в 480 г. до н. э. (Hdt., VII, 38); все шесть сыновей бизальтского царя отправились в поход с Ксерксом (Hdt., VIII, 116; Ael. Var. hist., V, 11); старик-вавилонянин жаловался в письме, что всех его сыновей царь забрал в поход[65]. Даже сам монарх вел в поход своих детей, братьев и прочих родственников (Hdt., VII, 39). Подсчитано, что пять из двенадцати законных сыновей Дария I погибли на войне[66].

Именно ополчение персов было основой боевого порядка имперской армии, на силу духа и стойкость которых надеялись царские полководцы (Hdt., IX, 68). Ведь сами персы, как и другие древние этносы, почитали себя самым лучшим народом на земле, а свое мужество — наибольшей доблестью (Hdt., I, 134; 136; III, 154; 160; IX, 68), а «величайшим поношением у персов было услышать, что они хуже