Гелланик, — наследовала царскую власть. Скрывая женские мысли, она первой придумала носить тиару, первой же — и штаны, и услуги евнухов, и посредством книг давать ответы. Подчинив же многие народы, она стала во всех делах самой воинственной и мужественной». Как видим, сказание об Атоссе было весьма древним, ведь о нем рассказывал еще логограф Гелланик Мителенский, живший в V в. до н. э. и написавший многочисленные мифологические и этнографические сочинения. Климент Александрийский прямо указывал на Атоссу как на царицу персов (FGrH. Tl. I. № 4. F. 17b. S. 149). Сопоставить эту правительницу с другими историческими или даже псевдоисторическими персонажами, известными нам, представляет значительные трудности. Так звали покровительницу Зороастра, жену и сестру Виштаспы, отцом которой был Аурватаспа, однако она в иранской традиции не наделена никакими воинственными чертами, хотя при этом является персонажем, наиболее близким к античной традиции. Данным же именем звалась дочь Кира II, супруга Дария I и мать Ксеркса, которая обладала большим влиянием при дворе (Hdt., VII, 3). Впрочем иногда древние сопоставляли персидскую Атоссу не с персидской, а с наиболее знаменитой ассирийской царицей, воинственной Семирамидой, как это делал автор рубежа эр Конон (FGrH. Tl. I. № 26. F. 1. IX. S. 193)[27].

Статуя Родогуны из парфянской Старой Нисы. Ашхабадский исторический музей. Воспроизведено по: URL: http://www.rgo-sib.ru/reportage/773/nisa6.jpg (дата доступа: 20.02.2019).

Другой героиней античных легенд была Родогуна, о которой сохранилось большее количество упоминаний в греческих источниках. Тот же аноним (De mul. virt. 8) пишет: «Родогина (sic!), царица персов, — как говорит Эсхин-философ, — величайшим сделала царство персов. Ведь она, — говорит, — сделалась мужественной и устрашающей в делах настолько, что, когда она ухаживала за волосами, услышав, что восстали некоторые из подчиненных ей народов, бросила полуоконченным заплетение волос и не прежде заплела их, чем заставила подчиниться вышеназванные народы. Поэтому и сопоставлено с ней золотое изображение, имеющее половину волос на голове заплетенными, а половину — распущенными». Данное свидетельство также достаточно древнее, ведь об этом писал уже философ Эсхин (первая половина IV в. до н. э.), ученик Сократа. Вероятно, данное античное предание должно было объяснить изображение на персидской царской печати (Polyaen., VIII, 27). Именно этот легендарный персонаж с персидским именем в греческом искусстве обычно и изображали с наполовину причесанной головой. Так, Филострат (Imag. II.5) описывает картину, где представлена Родогуна, царица персов, рядом со своей вороной нисейской лошадью после победы над восставшими армянами. Родогуну опять сложно сопоставить с другими известными нам историческими персонажами с этим именем. Можно, в частности, вспомнить, что мать Дария I носила это имя (Suid., Harpocr. s. v. ʽΡοδογούνη)[28].

Кроме легендарных персонажей, имеется целый блок сведений об исторических правительницах в Ахеменидской империи, где, впрочем, были лишь неперсидские женщины-правительницы в Малой Азии, в которой существовала традиция сильной женской власти. Женщины, находясь у руля управления, должны были исполнять все функции монарха, составной частью которых были военные обязанности, в частности предводительство войсками. Артемисия, дочь и наследница тирана Галикарнасса Лигдамида, привела в армию Ксеркса пять кораблей из своего города (Hdt., VII, 99; VIII, 88). Кроме того, она командовала кораблями с подвластных ей соседних островов Коса, Нисироса и Калидны. По более древней традиции, передаваемой Геродотом, Артемисия проявила доблесть в Саламинском сражении (Hdt., VII, 99; Plut. Them., 14, 4; Paus., III, 11, 3; Tzetz. Chiliad., XII, 955–964). Согласно Геродоту, Ксеркс, увидев с возвышения, как сражается Артемисия, воскликнул: «Мужчины стали у меня женщинами, а женщины — мужчинами» (Hdt., VIII, 88; ср.: Polyaen., VIII, 53, 5). Греки даже назначили за ее поимку награду (Hdt., VIII, 93; Polyaen., VIII, 53, 2). Сама Артемисия вела двойную игру, стараясь соблюсти свои интересы и в случае победы персов, и при выигрыше греков. Поэтому по более поздней традиции, Артемисия уже сражалась при Саламине то за греков, то за персов, меняя при этом значки на корабле (Polyaen., VIII, 53, 1; 3; ср.: Anon. De mul. virt., 13)[29]. Следовательно, тут перед нами в традиции появляется женщина-флотоводец — уникальный случай в древнеиранской военной истории. Впрочем, такое восприятие Артемисии возникает лишь из-за акцента источников на данном событии из жизни царицы.

Другой Артемисии, вдове правителя Карии Мавсола, взявшей власть после смерти мужа в середине IV в. до н. э., также приходилось руководить боевыми действиями. Так, она хитростью с помощью засады захватила Латм, город недалеко от Милета (Polyaen., VIII, 53, 4; ср.: VII, 23, 2). Позднее, осенью 334 г. до н. э., Александр Македонский назначил руководить осадой акрополя города Алинды карийскую царицу Аду (Strab., XIV, 2, 17)[30].

Надгробный рельеф из Даскелиона Ахеменидской эпохи. Воспроизведено по: Borchhardt J. Die Bauskulptur des Heroons von Limyrna: Das Grabmal des lykischen Königs Perikles. Berlin, 1976. Taf. 30, 4.

В конце V в. до н. э. в Троаде, входящей в сатрапию Геллеспонтийская Фригия, также власть взяла женщина. Вот что пишет Полиэн (VIII, 54): «Мания, жена Зенида, правителя городов около Дардана, когда ее муж скончался от болезни, сама держала власть, пользуясь союзом с Фарнабазом. Она и в битвы на крытой повозке ездила, и приказы отдавала сражающимся, и строила отряды, и награды за победу по заслугам раздавала воинам. Ни один враг не победил ее…» Таким образом, Мания выступает здесь наследницей своего мужа и правит городами Троады с согласия и под протекторатом персидского сатрапа Фарнабаза. Во главе греческих наемников она захватила окрестные греческие города, пользуясь ослаблением здесь афинского влияния после Пелопоннесской войны (Xen. Hell., III, 1, 10–13)[31]. Отметим интересную подробность: Мания по восточному обычаю ездила на битвы в повозке, откуда наблюдала за происходящим и отдавала приказы, а не скакала, например, верхом как дева-воительница (Xen. Hell., III, 1, 13; ср.: Xen. Cyr., IV, 2, 2; 3, 1; VI, 3, 30–33; Curt., III, 3, 23; Plut. Artax., 27, 2). Зная об этих женщинах-правительницах, персы еще в конце Ахеменидской эпохи считали, что когда-то Азией управляли представительницы слабого пола, начиная с Семирамиды, расценивая это, впрочем, как ненормальную ситуацию (Curt., X, 1, 37; Arr. Anab., I, 23, 7).

Женская повозка в сопровождении служанок и эскорта. Реконструкция росписи восточной стены деревянной гробницы у Татарлы (Фригия, ок. 470 г. до н. э.). Воспроизведено по изданию: Summerer L. Die persische Armee in Kelainai // Kelenai-Apameia Kibotos. Bordeaux, 2011. Abb. 4.

Возможно, в Ахеменидскую эпоху знатные персидские девушки получали воспитание, включающее в себя не только женские навыки. У сатрапа Теритухма, зятя Артаксеркса II (404–359 гг. до н. э.),