Он стоял, вспоминая ее лицо — страстное, нежное и веселое.

И выругал себя за то, что позволил ей уйти.

Было раннее утро. Легкий призрачный туман, ос­тавшийся после недавнего дождя, ночью пришел и ушел. Воздух был бы удушливо-влажным, если бы пассат не очистил его от влаги и не унес ее избыток в синий океан, за кольцо рифов. Дуга песчаной полоски пляжа от Алмазной Головы до отеля «Рифы» была пуста, но из огромных стеклянных и бетонных гости­ниц уже потянулись туристы; начинались ежедневные прогулки и походы по магазинам.

Лежа на пропотевших простынях поперек кровати, голый Питт смотрел в открытое окно на двух майн, которые дрались на соседней пальме из-за равнодуш­ной самки. Птицы хрипло кричали, обильно летели черные перья, а крик был слышен едва ли не во всем квартале. В то мгновение, когда птичья драка заканчивалась, в дверь позвонили. Питт неохотно набросил халат, зевая, направился к двери и открыл.

— Доброе утро, Дирк. — В коридоре стоял невы­сокий светловолосый мужчина с выпуклым лбом. — Надеюсь, я не прервал романтическую интерлюдию.

Питт протянул руку.

— Нет, я один. Заходите.

Маленький человек вошел в номер, неторопливо осмотрел его, потом вышел на балкон и полюбовался великолепным видом. Он был безупречно одет — свет­лый костюм-тройка, в жилетном кармане часы на це­почке. Лицо украшала аккуратно подстриженная ры­жая шкиперская бородка с двумя одинаковыми белы­ми полосками с боков от подбородка; вообще, лицо с растительностью — очень необычно. Оливковую кожу покрывали капли испарины — то ли от влажности, то ли от подъема по лестнице, то ли по обеим этим при­чинам. Большинство обычно проживает жизнь, выбирая пути наименьшего сопротивления, но адмирал Джеймс Сандекер, директор Национального управле­ния подводных и морских работ, всегда выбирал крат­чайший путь из пункта А в пункт Б, преодолевая лю­бые препятствия.

Сандекер повернулся и кивнул через плечо.

— Как можно спать, когда эти проклятые вороны орут прямо над ухом?

— К счастью, когда солнце поднимается, они пе­рестают бесчинствовать. — Питт показал на диван. — Устраивайтесь поудобней, адмирал, а я сварю кофе.

— Брось. Девять часов назад я был в Вашингтоне. Разница во времени вывела из строя мою биохимию. Предпочту выпить.

Питт достал из шкафа бутылку шотландского вис­ки и налил. Посмотрев через комнату, он увидел, как адмирал заморгал. Что происходит? Директор одного из важнейших правительственных агентств не летит за шесть тысяч миль, чтобы поболтать со своим руково­дителем отдела специальных проектов о птичках.

— Что привело вас сюда из Вашингтона? Мне ка­залось, вы занимаетесь только планами новой глубо­ководной экспедиции.

— А ты не знаешь, почему я здесь? — Адмирал го­ворил тихо, с язвительностью, от которой у Питта все­гда мурашки бежали по спине. — Из-за твоей при­вычки совать нос не в свое дело. Мне пришлось при­лететь, чтобы выдернуть тебя из одной заварушки и бросить в другую.

— Не понимаю.

— Я слишком хорошо знаю эту твою способ­ность. — Адмирал улыбнулся с легкой насмешкой. — Когда ты принес капсулу со «Старбака», то, считай, разворошил осиное гнездо. Ты, сам того не зная, вызвал землетрясение в Пентагоне, которое уловили сейсмографы в Калифорнии. К тому же ты сразу стал важной птицей в Морском департаменте. Для этих парней я всего лишь старик в отставке, поэтому мне не позволили даже заглянуть за занавес. Глава депар­тамента просто попросил меня — вежливо, должен сказать, попросил, — немедленно лететь на Гавайи, объяснить твое новое назначение и временно пере­дать в подчинение ВМФ.

Питт прищурился.

— И кто за этим стоит?

— Адмирал Ли Хантер из 101-го отделения флота спасателей.

— Вы серьезно?

— Он лично просил о твоем переводе.

Питт сердито покачал головой.

— Глупо. Что помешает мне отказаться?

— Ты вынуждаешь меня напомнить, — спокойно сказал Сандекер, — что, несмотря на твой статус в НПМА, формально ты все еще майор военно-воздушных сил на действительной службе. А ты хоро­шо знаешь, как командование относится к неподчи­нению приказам.

Питт с вызовом смотрел в глаза Сандекеру.

— Не подействует.

— Подействует, — ответил Сандекер. — Ты от­личный морской инженер, лучшего у меня нет. Я уже встретился с Хантером и сообщил ему об этом.

— Есть другие сложности, — не очень уверенно сказал Питт, — которые не принимались во внимание.

— Ты про то, что спишь с дочерью адмирала?

Питт застыл.

— Вы знаете, кто вы после этого, адмирал?

— Хитрый, изобретательный сволочной старикаш­ка? — спросил Сандекер. — На самом деле в этой ис­тории есть много такого, чего ты и не заметил.

— Звучит чертовски зловеще, — сказал Питт, на которого это не произвело впечатления.

— Этого я и хотел, — серьезно сказал Сандекер. — Ты переходишь на флот не для того, чтобы освоить новую профессию. Будешь связным между Хантером и мной. Пока суд да дело, НПМА увязнет во всем этом по уши. Нам приказано помочь ВМФ любыми океанографическими данными, какие понадобятся.

— И оборудованием?

— Если потребуют.

— Найти подводную лодку, исчезнувшую полгода назад, — это совсем не пикник.

— «Старбак» — только частный случай, — сказал Сандекер. — В Военно-морском министерстве собра­ны документы о тридцати восьми кораблях, которые за последние тридцать лет ушли в море к северу от Га­вайских островов и бесследно исчезли. ВМФ хочет знать, почему это происходит.

— Корабли исчезают и в Атлантическом, и в Ин­дийском океанах. Бывает.

— Это верно, но в обычных обстоятельствах после морской катастрофы остаются следы: плавающие предметы, масляные пятна, даже тела. Обломки судна помогают предположить, что с ним произошло, но от кораблей, исчезнувших в Тихоокеанском Водовороте, не остается ни следа.

— Что такое Тихоокеанский Водоворот?

— Так называют это место моряки во всем мире. И ни за что не идут служить на корабль, который дол­жен плыть через этот район.

— Тридцать восемь кораблей, — медленно повто­рил Питт. — А что же радиосвязь? Корабль должен затонуть в считанные секунды, чтобы не успеть пере­дать сигнал SOS.

— Никакие сигналы тревоги не поступали.

Питт ничего не сказал. Сандекер молча пил виски мелкими глотками, не делая никаких комментариев. Словно по команде опять закричали майны, разорвав недолгую тишину. Питт выбросил птиц из головы и напряженно уставился в пол: у него в голове возника­ли сотни вопросов, но было еще слишком рано выстраивать теории о причинах загадочного исчезнове­ния кораблей.