Я замечаю, как изменилось его лицо, жестче стало, что ли,теперь трудно поверить, что в эту ночь он терпеливо сносил Лешкины выкрутасы.

Мы выходим из подъезда, торопливо прощаемся, из-за угла домапоявляется темно-фиолетовый «БМВ» и лихо останавливается возле Вадима. Начетыре секунды передо мной возникает лицо водителя. Пока я бегу к Агате, Вадимсадится в подъ– ехавшую машину, Серега на «Мерседесе» срывается с места, а заним, развернувшись, исчезает и «БМВ».

– Что это за публика? – спрашивает Агата,трогаясь. Я пожимаю плечами.

– Черт их знает. Люди.

– А где Валерка, вы вроде бы хотели пожениться?

– Накрылся.

– Что у вас там произошло?

– Да ничего. Поссорились, он меня выгнал, без вещей,без денег, пришлось вас беспокоить.

– Так ты когда приехала?

– Вчера.

– И уже успела подобрать этого типа?

– Это он меня подобрал. – Я начинаю злиться.

– Что он за человек?

– Откуда я знаю?

– А что ты вообще знаешь?

– Ну, знаю, что зовут его Вадим, а его шофера Серега,еще у меня есть номер его мобильного.

– Черт-те что. Ты хочешь сказать, что спишь с мужиком,не имея представления, кто он?

– Да не сплю я с ним. Только вчера собралась, а тутвдруг Лешка нагрянул, перед твоим приходом его Федор Михайлович увез.

– Слушай, Фимка, этот тип за рулем…

– Сережа?

– Да нет, тот, что подъехал. Ты его знаешь?

– Нет, конечно, откуда?

– Кого-то он мне напоминает, – задумчиво говоритАгата. – Не могу вспомнить. И ощущение мерзкое. Ты бы держалась от этойпублики подальше.

Дверь квартиры открывает мама, миниатюрная женщина вдомашнем платье и туфлях на низком каблуке. Выражение лица у нее такое, чтолюбой дюжий мужик, столкнувшись с ней, торопливо свернет за угол, облегченновздохнув.

– Здравствуй, Ефимия, – говорит мама и подставляетщеку для поцелуя. Я решаю, что для меня все не так плохо. – Папа вкабинете.

Мама с Агатой идут в кухню, а я к отцу.

– Можно?

Папа поднимается мне навстречу.

– Здравствуй, дочка. – Мы обнялись, и он меняпоцеловал. Значит, в семье сегодня разыгрывается спектакль «Возвращение блуднойдочери». – Что у тебя случилось на юге?

– С Валерой поссорилась и деньги потеряла. Извини.

– О чем ты? – Папа поднимает бровь. – Значит,замуж ты не выходишь?

– Пока нет.

– И то хорошо. А теперь объясни, что у тебя с работой.

Мне стало ясно, зачем меня так спешно вызывали. Папа с мамойлентяев на дух не выносят и не могут взять в толк, как подобное существопоявилось в их семье. Каждый человек должен работать, приносить пользуобществу, любой труд почетен и все такое прочее…

– Вышибли меня с работы, – обреченно говорю я.

– Естественно, если ты там неделю не появлялась.

– Я была уверена, что этого никто и не заметит.

– Ефимия, о чем ты вообще думаешь? Ни работы, ни семьи.

– Агатка тоже не замужем, – злюсь я.

– Агата знает, чего хочет в жизни. А чего хочешь ты?

Я честно говорю, что не знаю. В течение часа мы беседуем,разговор совершенно бессмысленный, с моей точки зрения, но папа так не считает,в заключение он говорит:

– Надеюсь, ты в ближайшие дни решишь вопрос струдоустройством. Скажем, до понедельника. Если тебе понадобится моя помощь,пожалуйста, не стесняйся.

– Костя, – зовет мама, – вы закончили? Обедна столе.

Так, мне еще предстоит семейный обед, что не радует. Мысидим в столовой на своих обычных местах, и я подвергаюсь перекрестномудопросу. Три юриста проводят его мастерски, больше всех старается Агатка. Изменя вытряхнули все про скандал на работе, ссору с Валеркой, жизнь на юге ипланы на будущее. Хуже всего с планами. Мама, сурово глядя в мои глаза,заявляет, что у нее как раз есть для меня работа. Ну, уж это дудки, с 9.00 до17.00 находиться с дражайшей матушкой в одном помещении и ощущать ее заботу –этого я и врагу не пожелаю. И потому я говорю:

– С трудоустройством вопрос практически решен.

– Что ты собираешься делать? – сразу же вцепиласьв меня мама.

– Не хочу говорить, пока не устроюсь, но работа мне подуше.

Все трое переглядываются и вроде бы вздыхают с облегчением,обед заканчивается в атмосфере любви и взаимопонимания.

По дороге домой я тоскливо размышляю о папином ультиматуме.Мысль о том, что с понедельника придется отбывать трудовую повинность, приводитменя в ужас. Лето, жара, а я буду сидеть за скучным канцелярским столом вкакой-нибудь конторе. Жаль, что я не вышла замуж, это ненадолго отвлекло бымоих родителей. Тут в голову мне приходит идея. Я торопливо сворачиваю всоседний двор, где находится наш ЖЭК, молясь про себя, чтобы господь послал мнеудачу.

Господь меня услышал, и я перестаю быть позором семьи, вновьстав трудящимся человеком. Получаю метлу, совок и ведро, веник придется купитьсамой. Управдом, дама лет пятидесяти, с огромным бюстом, показывает мне мойучасток, он совсем рядом с домом, где я проживаю. Я вздыхаю с облегчением:ничто больше не тяготит мою душу.

Вечером Вадим не появляется, я размышляю, стоит ему звонитьили нет, и решаю, что не стоит.

Рано утром трезвонят в дверь, но просыпаться я не собираюсьи накрываю голову подушкой. У меня возникает смутное ощущение, что кто-тозаходит в мою комнату. Оказывается, ощущение было правильное. Встав, я вижу настоле записку. «Фенечка, пришлось срочно уехать. Очень жаль. Вернусь, сразузайду. Целую. Вадим». Вообще-то мне тоже жаль. Вздохнув, я иду в ванную. Крананет. Выдав несколько фраз из словаря завсегдатаев пивнушки, что притулиласьрядом с нашим домом, иду за отверткой. Что ни говори, а день начался скверно.Даже душ радости мне не прибавляет. Шлепаю на кухню, на моем столе нахожудвухкилограммовый торт (шоколадный) и еще одну записку: «Ешь торт и помни обомне». Что бы там Агатка ни говорила, а Вадим милый. Помнит о моих вкусах, нашелвремя купить торт, привезти его. Настроение мое заметно улучшается. Я пью чай,думаю о Вадиме и попутно решаю, что, как только он появится, запру дверь и окнои займусь с ним любовью.