– Только ничего не перепутай, – с серьезной минойзаявила мне Юлька, вычерчивая план будущей клумбы. Я кивнула, не особенноприслушиваясь к ценным советам, уверенная, что справлюсь с нехитрой работой.

Сегодня утром мы с подружкой купили цветочную рассаду,намереваясь украсить палисадник перед ее домом. Юлька подошла к идее со всейсерьезностью, мне было все равно, чем заниматься, и я охотно вызвалась ейпомочь. Дом подруги находился в пригороде, в полукилометре от него начиналсялесопарк, где было озеро, небольшое, но симпатичное, и я надеялась, быстроуправившись с посадкой цветов, прогуляться и позагорать.

Однако не успели мы выгрузить рассаду, как Юльке позвонили,с разнесчастным видом она сообщила, что ее вызывают на работу. Ежедневныйтрудовой подвиг она совершала в небольшой фирме, торгующей сантехникой.Устроилась она туда года полтора назад и явно при неблагоприятном расположениизвезд, потому что без ее чуткого пригляда работа там не клеилась, стоило Юлькененадолго отлучиться, как телефон начинал звонить беспрерывно. Вот и сегодня, вее законный выходной, приехали партнеры из соседнего областного центра, иЮлькин босс решил, что ей непременно надо присутствовать при встрече, хотя онаи не видела в этом никакой необходимости. С шефом, само собой, не поспоришь, иона засобиралась на работу, употребляя выражения, которые не присталопроизносить интеллигентной девушке. Я могла бы смыться под благовиднымпредлогом, но цветочки было жалко, оттого я безропотно согласилась сажать их водиночестве.

Юлька отбыла на видавшем виде «Ситроене», а я, переодевшисьв старый пляжный халат и натянув резиновые перчатки, отправилась в палисадник,на ходу изучая план и прикидывая, как половчее справиться с задачей. Тутвыяснилось, что, прежде чем сажать цветы, придется клумбу вскопать. Клумба тутже показалась мне гигантской, но делать было нечего, и я вооружилась лопатой.Вскоре подошла соседка, на редкость болтливая тетка, но сегодня я была ей рада,под переливы ее звонкого голоса работа пошла веселее. Она между делом дала мнепару советов, которые шли вразрез с Юлькиными пожеланиями и оттого ценными мнене показались.

– Должно быть, дождь будет, – в заключениесообщила соседка с тяжким вздохом, и я, запрокинув голову к небу, поспешила сней согласиться. Она ушла, а я в хорошем темпе занялась посадкой цветов, то идело поглядывая в сторону лесопарка, над которым нависла туча, готовая в любоймомент пролиться дождем, и гадая, что случится раньше: я закончу работу илиливень начнется. В какой-то момент тучу отнесло в сторону, клумба зазеленела, адождь так и не пошел. Чувствуя ломоту во всем теле, я устроилась наперевернутом ведре и вытянула ноги. В душе царило умиротворение от близости кприроде и лицезрения результатов своего труда. Подниматься и идти в дом нехотелось, я разглядывала строения напротив, в основном добротные коттеджи,как-то незаметно выросшие здесь за последнее время и сейчас теснившие десятокскромных домиков, построенных еще в шестидесятых годах прошлого века. Один изних принадлежал в ту пору Юлькиной бабушке, а теперь по наследству перешел кней. Продавать его подруга не хотела, хотя у нее была квартира в центре города,а за изрядный кусок здешней земли ей предлагали огромные деньги. Юльке дом быложаль, она называла его дачей и намеревалась растить в нем своих детей, которыхеще требовалось завести. Задача эта не из легких, учитывая, что на любовномфронте дела ее шли ни шатко ни валко. В общем, я сидела себе на ведре,размышляя о Юльке и ее перспективах выйти замуж, когда из-за поворотапоказалась спортивная тачка ярко-красного цвета и затормозила возле калитки. Язаинтересованно ждала, что будет дальше, окно со стороны водителя открылось, ия увидела блондинку со вздернутым носиком и огромными, в пол-лица, очками.

– Простите, улица Сосновая – это где? – спросилаона.

– Прямо и направо, – ткнув пальцем в нужномнаправлении, сказала я.

Тут хлопнула дверь, и из-за машины показался мужчина.Высокий, в дорогом костюме. Стильная стрижка и темные очки. Невероятно, но впервый момент я его не узнала. Только успела подумать, что у блондинки хорошийвкус.

– Прямо и направо? – насмешливо уточнил он, а уменя все поплыло перед глазами, потому что стало ясно, кто передо мной. Если онждал, что я отвечу, то напрасно. Все силы ушли на то, чтобы с ведра несвалиться. Мужчина стоял в пяти метрах от меня, засунув руки в карманы брюк, иухмылялся.

«Нам бы встретиться с тобой в Ницце. Я жена российскогопосла, и на мне роскошный туалет, бриллианты величиной с кулак, я бы взглянулана тебя и не узнала. Только у меня вечно все не так, вот сижу на ведре, влинялом халате, на ногах разбитые кроссовки, да и ноги не мешало бы помытьпосле недавних трудов».

– Милый, – в некотором недоумении позвалаблондинка, он направился к машине, но повернулся и выдал свою лучшую улыбку.

– Значит, прямо и направо? – повторил, смеясь, яглупо кивнула, и через мгновение машина исчезла. Я смотрела ей вслед, долгосмотрела, потом тряхнула головой, словно намереваясь избавиться от наваждения.

– Это он, – сказала я, самой себе не веря, еще разтряхнула головой и добавила: – Так не бывает.

Надо было подняться и идти в дом, но сил на это не нашлось.Я сидела, пялилась в пустоту, а память услужливо рисовала картины прошлого, ито, что я старалась забыть, мгновенно вернулось, как будто было вчера…

Я сижу на скамейке в южном городе… да, именно там все иначалось…

Я сижу на скамейке, вытянув ноги и закинув руки за голову.Небо голубое, солнце ярко светит, я стойко радуюсь жизни. А чем еще можетзаниматься летом на южном курорте одинокая женщина? Тем более что эта женщиная? Само собой, я довольна всем миром. Не то чтобы у меня был какой-то особыйповод; если задуматься, то выходило даже наоборот, в том смысле что радоватьсямне вроде бы и нечему. Я пытаюсь развить эту тему, но полуденное солнцедействует на меня усыпляюще, мысли как-то странно растекаются, все, кромеодной: кушать очень хочется. В животе заурчало, и я досадливо поморщилась. Явспомнила, что в кармане шорт у меня сто двадцать два рубля, однако жить мне наэту сумму нужно еще дня два, это в случае, если денежные переводы все-такипридут. А если нет? Этим вопросом сейчас я совершенно не хочу заниматься.