духа её не было здесь!! Это же надо, какая мерзавка! Да как ты посмела? Откуда набралась такого?!

Рамсей злился на себя и на свою ошибку. Когда он похищал Лилдах, то был уверен, что собственно её и похищает — у него были счёты с гордой красавицей, но после того, что эта чужая ему этакое ляпнула, он почему-то оробел. Рамсей не знал, кто она, но был уверен, что так могут вести себя только, ничего не боящиеся, то есть обладающие огромной властью, или… чужие в этом мире. Об этом он когда-то читал, но не верил в такое. Если они чужая, то, как попала сюда? Это случайность или кто-то использовал какие-то приборы? Как найти эти приборы и можно ли их использовать для других целей? Его сознание столько лет лелеяло мысли о власти, что он отмахнулся от этого предположения. Главное желание заполняло его сознание — «Я — наследник!»

Вера нахально подошла к нему так близко, что тот отшатнулся.

— Ну, ты, неврастеник! Не ори! Я не сама к тебе пришла, чтобы сегодня же у меня были все учебники средней школы. Когда узнаю об этом мире, сама уйду. — Рамсей взвыл, но она жёстко закончила. — И кормить будешь как шахтёра, не обеднеешь. Я считаю, что оплатила жизнь и знания своими яйцеклетками.

Вспомнив, как брат попрекал её словесными экспромтами, Вера небрежно добавила:

— Ну, что ты рот раскрыл? Смотри, кишки вылезут. Я уж не знаю, что ты принимаешь от головы, но это тебе не помогает — дуреешь на глазах.

Тара ойкнула, а Рамсей побагровел, какое-то время сжимал кулаки в руки, но не в силах справиться с гневом зарычал:

— Дря-ань!! Забыла, что ты — никто?! Никто! Ты не Лилдах, я с тобой церемониться не буду! — но неожиданно для себя Рамсей подумал, что вот такой должна быть дочь Царствующей Семьи.

Чужая, откинув перья назад, закричала ему в лицо:

— И ты попрекаешь меня моими словами?! А ты-то кто? Да чтоб тебе поперёк горла встало то, что ты излил на меня! Попробуй только мне помешать, я те не Лидах, и твою жизнь превращу в кошмар!

Собственно этот эмоциональный взрыв спровоцировал у Веры не столько его хамство, сколько то, что Рамсей чем-то притягивал её. Она не могла понять почему. У Веры мало было опыта общения с мужчинами и, поэтому бессознательно она кокетничала с ним во время разговора: то пристально глядела ему в глаза, то отталкивала его, но, скользнув пальцами по его руке, придерживала его. Неожиданно у девушки возникло ощущение, что это делает её тело, которое кого-то узнало, но это был не её похититель.

(Всё-таки плохо жить в чужих мозгах!). Острая боль ошеломила её, и она про себя пробормотала собственному телу, чтобы оно простило её. Головная боль ушла, но зато заболели руки, в которые бешено вцепился Рамсей. Неожиданно для самой себя Вера по-кошачьи зашипела на него и гибко вывернулась, задев того подолом своего мехового платья.

Результатом этой демонстрации было то, что Рамсей опять выскочил из комнаты и в коридоре долго унимал бешено стучащее сердце, не понимая, что с ним. Он ненавидел Лилдах! Как назло вспомнилось, как эта чужая орала на него, когда он ласкал её грудь.

— Марф! Ведь ласкал не раз грудь Лилдах, так никакого кайфа, а эта… Почему же она так меня притягивает?! Уж, казалось бы, знаю её с ног до головы, так нет… Так не пойдёт, я ей быстро мозги прочищу! Что я не знаю, как с этанами обращаться? Ничего, она у меня ещё в ногах валяться станет! Она меня ещё умалять начнёт о сексе, — используя чипы, которыми он усиливал своё сознание, успокоился и отправился работать с развивающимися эмбрионами.

Как только он ушёл, Вера забыла о нем.

Опять потянулись долгие дни. Тренировки, боль, которая была все реже, видимо тело приняло её. Девушка много читала учебников по биологии, надо же было узнать о своём новом теле. Даже попыталась разобраться, как здесь размножаются, и ничего не поняла. Оказалось, что в этом мире половина процессов развития описано математически.

Вера обратилась к логике. Судя по тому, что у неё грудь, они тоже млекопитающие, но в учебниках написано, что кормление зависит от продолжительности беременности. Этого она не могла понять. Попыталась прочитать про браки. Вроде бы моногамия, но встретила правила поведения младших жён, и совсем запуталась. Удивилась, когда в разделе о браках прочла, что освоение новых территорий возможно только при создании Великой Семьи. Нигде не объяснялось, что это за семьи такие, хотя все царствующие Семьи сейчас были далёкими потомками Великих Семей. Единственно, что поняла, что Великая Семья возникает редко. Их основатели особые мужчина и женщина, которые организуют специфический телепатический контакт с разумными со сходными генотипами во время процесса, называемого «Притяжение». Все, кто вступил в контакт, потом уходят, осваивая новые территории, потому что только они способны их освоить. Больше ничего об этом не было.

Вера раздражённо бросила учебник.

— Что же это такое?! Ну, если бы они были пчёлами, то это очень походило на роение, но ведь они — млекопитающие, и уж точно не летают.

Полистав учебник, ничего не нашла об этом «Притяжении» и, поэтому решила заняться местной антропологией.

Разумные мира Рентан принадлежали трём расам: таэла, этаны и толах, которые отличались только глазами и формой ушей. Все чёрные с перьями разного цвета на голове вместо волос, у таэла — обычные зрачки, у этанов — щелевидные горизонтальные, у толах тоже были щелевидные зрачки, и к тому же не было ушных раковин.

Осмотрев в зеркале лицо, Вера поняла, что она — этан, как впрочем, и её похититель, и опять принялась читать.

Здесь было три материка и эпоха оледенения, из-за которого весь материк Лаям оказался подо льдом. А, между тем, почти все исследовательские институты, учебные центры, известные на весь Рентан, большая часть промышленности до оледенения, находились на теперь замёрзшем материке. Когда-то там проживало около двух миллиардов этанов и толах. Теперь, зимой, там было до минус пятидесяти и ниже.

Ледников не было только на южном материке Дайм, где сохранился не только умеренный климат, но были и субтропики, и пустыни. На Дайме испокон веков жили таэла. До оледенения на Дайме были заповедники, шахты и в основном перерабатывающая промышленность. Города были многоярусными и утопали в садах.

Прилипнув к инфу, Вера рассматривала изображения Рентана. Несмотря на то, что это был незнакомый мир, ощущения чуждости не возникало. Прекрасные