Лилдах, наконец, сдохла, а эту оставила… бросила… Предательница, и эту предала! Почему же эта оказалась в её теле?

— Откуда она? Почему у неё тело Лилдах? Как она сюда попала? — беспокоилась старуха.

— Да откуда я знаю?! — взбесился Рамсей. — Я никогда о таком не слышал, и в инфе ничего нет.

— А вдруг её ищут!

— Нет! Уверен, что нет! Похоже, её как-то призвала Лилдах! Эх, тварь! Столько умела, а всё унесла в могилу! Тара, эта не хотела, чтобы Лилдах уходила, — волнуясь, проговорил Рамсей. — Идиотка! Ей дали шанс жить, а она что-то про честь бормотала. Идиотка!

— Ведь Лилдах была в Харрате, она бы не призвала кого угодно, — старческий голос дрожал.

Вера не могла говорить, только молча плакала. Рамсей пальцами стёр её слёзы, а она окатила его волной ненависти. Парень угрюмо взглянул на неё.

— Да, нет, это не Лилдах! Та не умела так ненавидеть. Дай ей волю — убила бы. Тара, проверь приборы!

Рамсей испытал сильный приступ головной боли и взбесился. Последнее время эти боли его мучили довольно часто. Он из-за болей никак не мог проанализировать своё состояние, да и некогда было, надо было продумать и осуществить план похищения тела Лилдах, а потом заявить всем о том, что он лучший. Он не понимал чужую, которая хотела уйти из-за каких-то принципов (Тоже мне… изображает дорима), и ещё сильнее возненавидел Лилдах. Голова болела, не позволяя думать, он привычно проглотил анальгетик, и пробормотал:

— Надо давно проверить чипы, явно барахлят. Тара! — старуха повернулась к нему. — Я в бредни про Харрат не верю. Начинай операцию.

— Эта девочка не Лилдах. Откажись от задуманного, тебя не простят, если узнают. И ещё…, у неё же были перебои с сердцем.

Рамсей раздражённо отмахнулся.

— Это была растерянность мозга, в котором было два сознания. Марф, вот бы что изучать! Тара — это же не вероятно! Такие возможности. Можно было бы стольких спасти!

— Рамсей! — у старухи задрожал голос. — Ты же талантлив, вот и изучай. Если такое произошло, это же открытие! О тебе узнают, ты сам понимаешь, что это прорыв в медицине. Рамсей! Надо выяснить всё, я помогу.

Он раздражённо посмотрел на неё.

— Не глупи! Зачем мне это? Я — сын Царствующей семьи. Старший сын! Обо мне узнают, как положено. Я — наследник!

— Да кто спорит? Но ты так талантлив! Можно ведь проанализировать… — старуха пыталась пробудить в нем интерес исследователя.

— Хватит!!! Пусть другие ковыряются в анализах, — его злило высказывание Тары, потому что после всего, что он совершил, ему нужна была только власть. — Обо мне и так узнают, когда придёт время. Для всех, она — Лилдах! Мне нужны яйцеклетки. Хватит стенать! Ну, что там по анализам?

— Ничего не изменить, ничего… — и Вера застыла. — Прощай, Лилдах, спасибо за вторую попытку!

Тело чувствовало какие-то уколы и холод то ли стекла, то ли металла. Вера воспринимала это отстранённо, она никак не могла прийти себя после ухода, той, кто подарил ей тело и жизнь.

— Следи за ней, — прошептала старуха.

— Всё нормально! — огрызнулся Рамсей. — И вообще, что ты дёргаешься? От этого никто не умирал.

— Ну, всё! Я вам это припомню, — просипела она, внезапно всплыл насмешливые слова брата «Ты же привыкла жалость и вину эксплуатировать». — Смогу, сама.

— Марф! Тара! Спазмолитики! Смотри, у неё реакция!

Боль. Она лежала, обливаясь потом, и молчала. Рамсей взглянул на её посеревшее лицо.

— Кричи, тебе же больно! Будет легче. Марф, почему же не действуют обычные обезболивающие?! Тара, разберись наконец! — он лихорадочно перебирал какие-то ампулы.

— Пошёл ты, подонок! Я тебе всё припомню, — и закусила зубами губы, она назло не столько им, сколько своей слабости, молча терпела.

Уже на грани реальности, проваливаясь в темноту, услышала голос старухи.

— У неё в готовой стадии находятся три яйцеклетки. Чудная девочка! Сильная. Для анализа можно забрать ещё штук десять. Введи анальгетики. Смотри, она же всё чувствует.

— Не кричи на меня, я и так тороплюсь! — огрызался Рамсей.

Очнулась в темноте. Тишина. Она не знает, сколько так пролежала. Повернула голову, в рот ткнули какую-то трубку, сделала несколько глотков. Сковывающая голову боль отступила. Открыла глаза, на неё тревожно смотрела старуха.

— Девочка, я помогу тебе! Попробуешь разбудить тело? Это теперь только твоё тело. Давай! Только будет очень больно. Твоё тело почти сдалось.

— Сама! — прохрипела Вера.

— Не сможешь без помощи, — старуха покачала головой.

— Смогу. Сама!

Уколы, боль. Массаж. Боль. Казалось, боль длится года.

Впервые села. Муть перед глазами. Кровь из прокушенной губы. Какие-то тренажёры.

Уколы. Боль. Массаж, опять боль.

Попытка открыть глаза. Тошнота. Тренажёры. Голос старухи. Еда без вкуса. Желание жить.

Массаж, опять боль. Тренажёры.

Спустя несколько дней она уже сидела. Глаза не открывала — опыт показал, что попытка открыть глаза кончается почему-то рвотой.

Теперь новая попытка встать. Боль.

Долгие тренировки в полной темноте. Было ощущение, что она врастает в это безвольное тело. Это тело не знало, какой у неё был опыт, что ей знакома усталость, которая никогда не покидает тех, кто хромает. Чтобы понять, что такое усталость тела, надо хотя бы однажды стать беспомощным.

Вера не могла отказаться от второго шанса, тем более что та, которая его подарила, умерла. Тело медленно соглашалось с её желанием жить. Она не знала, сколько прошло времени, но догадывалась, что много. Дни летели, но у неё не было сил их считать.

Однажды раскрыла глаза и смогла встать. Следующий этап не только вставать, но и ходить. Трудно было ужасно, но она и ходила, и делала упражнения, которые помнила ещё по земной жизни. Всё через боль и немоту мышц, не желающих подчиняться приказам мозга. Училась ходить не хромая. Теперь Вера делала всё сама: мылась, одевалась. Удивила еда, которой её кормили: всё консистенции манной каши. Вкус незнакомый, но приятный. Старуха объяснила, что всё кашеобразное из-за того, что её кишечник слишком долго не получал нормальной пищи, и Вера не капризничала. Она не просто смирилась с тем, что теперь будет жить в новом мире, а приняла решение жить полноценной жизнью.

Осмотрев квартиру, в которой она жила, и проанализировав просмотренные передачи, она пришла к выводу, что похититель её тела был богат. Не просто богат, а очень богат. Было непонятно, зачем же Рамсей похитил тело, зачем ему яйцеклетки, что его связывало с Лилдах?

Теперь Вера часто гуляла по огромному дому. С Рамсеем всё это время она не виделась. С ней общалась только Тара.

— Есть ли здесь книги? — однажды спросила её Вера.

Старуха ткнула