Лизетта невзначай взглянула на рубку, увидела, что там никого нет, и с удивлением обратилась к стоящему рядом супругу:

– Ты отошел от штурвала? А кто же ведет по волнам наш доблестный корабль?

– Не волнуйся, сейчас придет рулевой, – уверенно ответил генерал.

– Что значит «сейчас придет»?! Ты оставил штурвал без присмотра? И куда же мы плывем? – взволнованно воскликнула Лизетта.

Пароход подходил к излучине, где русло реки резко уходило вправо.

– Ой, – сказала Лизетта, глядя, как быстро приближается берег.

Генерал перехватил ее взгляд и на мгновение оцепенел.

Берег был все ближе и ближе. Виссарион стремглав бросился наверх в рубку.

– Не волнуйся, Лизетта, твой генерал уже у руля. Я сейчас! – виновато, на бегу, крикнул он. – Я все исправлю!

В рубке он увидел помощника, мирно дремавшего над картой, схватил штурвал обеими руками, резко крутанул, чтобы выправить положение, но было уже поздно. Неуклюжий пароход дернулся, по обшивке прошла дрожь, и он сел на мель.

От удара на палубе попадало все, что было не закреплено. Лизетта, не ожидавшая такого поворота событий, стоявшая у правого борта, съехала в сторону левого. Пытаясь ухватиться руками хотя бы за что-нибудь, она выпустила из рук любимый зонтик и дорогую ее сердцу книгу. И зонтик, и книга тут же упали за борт и поплыли по воде. А Лизетта попыталась ухватиться за рундук, но промахнулась и вслед за зонтиком и «Сонником» полетела с высоты в воду.

– Ой-ой-ой! Тону! Помогите, спасите, тону! – истошно кричала Лизетта.

– Иду на помощь, Лизетта! Еще немного, и я тебя спасу, если смогу! – кричал генерал.

Лизетта барахталась, пытаясь удержаться на поверхности, и истошно голосила:

– Что значит «если смогу»?

– Если первым не утону! – буркнул себе под нос ее супруг.

– Виссарион! Я иду ко дну!.. Спаси, тону! – кричала Лизетта.

Генерал, словно заправский спасатель, выбежал из капитанской рубки, перекрестился и прямо в мундире прыгнул через борт. Через мгновение показалось, что он упал не в воду, а на каменную мостовую. Виссарион громко шлепнулся своим большим животом о поверхность реки, а потом, будто камень, ушел под воду с головой. Брызги полетели во все стороны. Вскоре на поверхности воды появилась голова генерала – его усы стояли дыбом, а глаза от ужаса были похожи на рыбьи.

– Лизетта, ты где?! – закричал генерал.

– Я здесь, Виссарион, – ответила она, пытаясь держаться на плаву.

– Держись за мои крепкие руки, любимая, – мужественно скомандовал генерал.

Лизетта, чтобы удержаться на воде, судорожно схватилась за его голову. От ее тяжести генерал сам ушел под воду. На секунду вынырнув, он отчаянно завопил: «Тону, Лизетта, я тону!» – и тут же снова ушел с головой под воду.

Из машинного отделения выбежал капитан. Схватил висевший у борта спасательный круг и бросил в воду супруге генерала. Именно в этот момент вынырнул Виссарион, и круг упал генералу на макушку.

– А-а-а! Убивают! Топят! Караул! Спасите! – завопил генерал.

Лизетта по-прежнему барахталась, как могла, и голосила на весь окрестный лес: «Спасите, спасите!».

Капитан быстро скинул с себя фуражку и китель, а потом, засучив рукава рубашки, смело прыгнул в воду на подмогу утопающим. Через несколько секунд он уверенно стоял ногами на дне. Глубина воды на этом месте была ему всего лишь по плечо. Капитан спокойно стоял и удивленно смотрел на «утопающих». Но генерал и Лизетта, не обращая на него никакого внимания, все еще барахтались в воде, даже не пытаясь нащупать ногами дно.

Через минуту капитан вытащил Лизетту на берег.

– Я жива! Какое счастье! Капитан, я бесконечно вам благодарна за то, что вытащили меня из этого болота. Это не река, а настоящее дьявольское болото. Я с ужасом чувствовала, как оно тянет меня, все сильнее и сильнее тянет, с каждым мгновением, прямо вниз! – без умолку трещала она, проклиная свою судьбу, своего супруга, «неповоротливый» пароход, извилистую реку, ледяную воду, холодный ветер, тину и вообще все, что было вокруг.

– Эта река не река, а просто несчастье какое-то… А где, кстати, мой муж?

Генерал в это время кое-как выбрался на берег сам. Вода стекала с него ручьем. Он тяжело дышал. Темно-зеленые водоросли украшали его генеральский мундир, усы и лысую голову.

Всю вторую половину дня капитан делал все, что мог, чтобы снять судно с мели.

– Полный вперед! Стоп! Полный назад! Стоп! Еще – полный назад! – кричал капитан.

Вспотевший кочегар не раз поднимался на палубу, чтобы отдышаться.

– Ну что, плывем или сидим? – говорил он.

– Почти плывем. Давай-ка, братишка, давай! Уже «гуляет» понемногу, туда-сюда! – с надеждой отвечал капитан.

Пароход пыхтел, кряхтел, скрипел и, наконец, через три часа выбрался на воду. Усталый капитан приказал команде бросить якорь и отдыхать до утра.

Вечером все собрались в генеральской каюте. На диване под стеганым одеялом лежала Лизетта с примочкой на голове и с перевязанной рукой. Она чихала, кашляла и постоянно глотала микстуру. Генерал, накинув на себя шотландский плед, сидел в теплом халате в кожаном кресле с забинтованной ногой и попивал из походного бокала любимый коньяк. Перед ним стоял капитан.

Виновники невеселого происшествия, генерал и капитан, прекрасно понимали, что афишировать эту историю не следует, потому что любое разбирательство печально скажется на карьере обоих.

– Давай-ка, голубчик, забудем мы эту досадную случайность и выпьем-ка за здоровье наше по рюмочке коньяка, – сказал Виссарион. – Посидим, отдохнем.

И они принялись отдыхать. Генерал, в шутку или всерьез, возмущался рекой, которая течет не там, где надо, а где попало. Лизетта рассказала всем о своих дурных сновидениях, увиденных в прошлую ночь, сожалела о дорогой ей «книге предсказаний» и любимом зонтике, которые утонули или одиноко плывут сейчас где-то вдалеке по течению реки неизвестно куда. Капитан объяснял генералу что-то об узком горлышке реки, перечислял преимущества пароходов перед парусниками, рассказывал о секретах приготовления ухи из щуки.

Генерал внимательно слушал, кивал головой, а потом серьезным тоном спросил у капитана:

– Скажи-ка, мне, голубчик, что знаешь ты о пропавшем в этих краях лейтенанте Нильсе?

– Странное это дело, господин генерал. Жил себе градоначальник, не тужил, славно служил, все его уважали, большим умником считали, а потом раз – и нет его, – загадочно ответил капитан.

Генерал нахмурился и обратился к нему еще раз:

– Ну, это-то мне известно. А что об этом говорят в городке, где он жил, не тужил, а потом раз – и нет его? Куда, говорят, он делся-то?

– Разное болтают, – неохотно ответил капитан.