Тем не менее многим своим пациентам врач школы Гиппократа мало что мог предложить, за исключением поиска обнадеживающих признаков или подтверждения печальной реальности, что больному следует примириться с богами на небе и близкими на земле. Целитель мог делать достаточно точные прогнозы, распознавая факторы, известные ему в силу глубокого изучения течения заболевания. Чем больше он наблюдал и записывал, тем лучше понимал суть происходящего и, следовательно, был способен помочь в тех ситуациях, где его вмешательство было необходимо. Врач может оказывать содействие во многих формах, начиная от плацебо психологической поддержки и заканчивая фактическим вмешательством физическими методами, некоторые из которых применяли целители Древней Греции.

Некоторые из этих средств Гиппократа легли в основу медицинского инструментария и незаменимы даже почти две с половиной тысячи лет спустя. Среди них слабительные, рвотные, ванны, припарки, кровопускание, вино, болеутоляющие и спокойная атмосфера. Очевидно, цель большей части этого списка доступных методов лечения состояла в том, чтобы помочь природе избавить организм от избытка преобладающего гумора. За исключением некоторых растительных и нескольких других препаратов, авторы корпуса могли бы легко описать медицинский арсенал лекаря начала девятнадцатого века в Париже или в Филадельфии, что свидетельствует о величайшем и неоценимом вкладе врачей Греции в развитие медицины, а также о сдерживающем прогресс влиянии, которое ошибочная интерпретация их наследия преемниками оказывала на продвижение истинной науки до относительно недавнего времени.

Самым трудным тестом для философии Гиппократа, считавшего важнейшим принципом медицины объективность данных, стала область хирургии. Теории хороши до тех пор, пока болезни поражают скрытые от глаз внутренние органы и воздействуют на организм посредством бесшумно циркулирующих жидкостей. Когда проблема появилась на поверхности тела, где каждый может ее увидеть, пациент нуждается в лечении, за которым можно наблюдать и которое, безусловно, должно быть успешным. Если хирургическое вмешательство не привело к желаемому результату, то неудача врача и его методов быстро обнаруживается. Особенно очевидной эта ситуация была в древние времена, когда все операции проводились на поверхности тела. Так что в отношении хирургии врачи-«гиппократики» покинули спокойные луга философии и вступили на суровую арену прямой конфронтации с болезнью.

Часто победа была за целителями. Помимо всего прочего, греки были очень практичны и высоко ценили знания, извлеченные из собственного опыта, поэтому они не поддавались самообману, игнорируя неудачные операции. Они разработали весьма эффективную техническую экспертизу, которая подверглась значительно меньшим искажениям последующими поколениями, чем их строго терапевтические методы. У современного читателя не возникает никаких сложностей в понимании хирургических техник Гиппократа. Рекомендации, ясные и целесообразные, были сделаны, несомненно, обладающим высокой квалификацией и мудростью практикующим врачом.

Предполагается, что греки умели лечить много разнообразных травм. Они имели представление о правилах фиксации и шинирования переломов, а также понимали необходимость отпиливания концов выступающих костей при сложных переломах. Они умели выводить кровь и гной из груди, эффективно удалять жидкость из брюшной полости, вентилировать печеночные и почечные абсцессы, весьма результативно лечить заболевания прямой кишки, такие как геморрой и фистула, при этом методы древнегреческих целителей по сей день лежат в основе успешного лечения этих двух недугов, приносящих страдания, которые могут полностью оценить только те несчастные, кого они поразили. Кто знает, может быть, именно успешное лечение больного ануса Сорануса с использованием приемов «гиппократиков» побудило его в благодарность написать ту льстивую биографию отца медицины. Особенно успешными древнегреческие врачи были в лечении ран головы. Они придерживались разумных правил в определении, какие травмы требуют трепанации, а какие перфорации черепа. Они хорошо понимали, к каким последствиям приведет давление на мозг, если не выполнить своевременные манипуляции. В отличие от египтян, своих предшественников, они предпочитали серьезный подход. И, повторюсь снова, они умело прогнозировали исход.

Во всех трудах по хирургии повторяется настоятельная рекомендация добиваться максимального мастерства во владении руками. Современный хирург, убежденный, что тонкие оперативные техники – это феномен двадцатого века, должен также помнить о том значении, которое его предки «гиппократики» придавали квалификации и мастерскому использованию обеих рук. Они признавали, как и каждый современный интерн, что подобный навык не дается Богом; он приобретается только благодаря прилежной практике и бесконечному стремлению к недостижимому, в конечном счете, совершенству. Директор факультета хирургии в одной из больниц нашего огромного университета едва ли смог бы дать совет лучше, чем тот, что был предложен Гиппократом два с половиной тысячелетия назад:

Практикуйтесь во всех операциях, выполняя их каждой рукой отдельно и обеими сразу, чтобы владеть ими с одинаковым мастерством, пока не достигнете этой способности, а также изящества, быстроты, безболезненности, элегантности и точности.

Даже в клинических записях можно найти определенные свидетельства, позволяющие более глубоко понять философию Гиппократа и обнаружить рассеянные по трактатам, тесно связанные друг с другом нравственные принципы древнегреческого целителя. Именно они послужили основой этики западной медицины, современная версия которой по большей части представляет собой соединение иудео-христианских заповедей, доктрин философов-моралистов и наследия школы Гиппократа. Все они смешались до такой степени, что сегодня трудно выделить первоначальные источники отдельных принципов. Поэтому, естественно, возникает вопрос о значительности вклада древнегреческих мудрецов в общую концепцию. Вместе с двумя упомянутыми выше течениями в общей системе этики присутствуют другие весомые факторы: влияние монотеизма, приверженцы которого стремятся к отождествлению себя со вседобродетельным и любящим Господом, а также взгляды философов, утверждающих среди прочего, что все мы являемся частицами единого целого; и каждый из факторов предписывает обязательное проявление заботы и милосердия. По-видимому, существует множество примеров того, как религиозные и философские принципы внедряются в сознание целителей. Но, при всем уважении к тем, кто верит во врожденную добродетель человека, греческая этика медицины по-прежнему остается не вполне понятной. Почему именно врачи «гиппократики» практиковали свое искусство так, что не только не заслуживали ни малейшего упрека за свой моральный уровень, но и являлись эталоном нравственности почти для сотни последующих поколений? Что стимулировало их нравственность и побуждало заботиться о каждом больном как об отдельной личности? Почему в то время, когда многие целители, не принимавшие систему Гиппократа, были корыстными шарлатанами, последователи отца медицины с острова Кос проповедовали доктрину, в соответствии с которой долг врача перед пациентом должен был преобладать над всеми другими соображениями? Почему при отсутствии внешних органов управления в языческих общинах, где «гиппократики» также практиковали, они действовали в такой манере, которая ассоциируется у нас с самыми высокими образцами наших религиозных и философских убеждений? Невольно задаешься вопросом: а что они получали взамен?