трогать его голову или плечи. Внутри меня всё бурлило, мне чего-то хотелось, чего-то не хватало.

С меня сняли трусы, после Макс снял нижнее бельё с себя и лег между моих ног, снова начиная меня ласкать. Мне стало так хорошо, я не могла открыть глаза, а если открывала, то всё становилось размытым и нечётким, между ног стало влажно.

Макс стал ласкать меня внутри, засунув сперва один палец, потом добавил второй.

— Хочу тебя, — прошептала я, выгибаясь, — сделай что-нибудь!

Он приподнял мои ноги, чтобы я обхватила ими его бедра, а когда я это сделала, он вошёл в меня одним движением.

Да, сначала мне было больно, но после отпустило. Это было не быстро. И Макс в это время не двигался, он просто ждал, пока я расслаблюсь, чтобы снова начать ласкать меня.

Когда услышал мой стон, и я снова прогнулась, только тогда он начал двигаться снова. Сперва один раз, убеждаясь, что я не почувствую боли, а после всё сильнее наращивая темп.

Это было просто шикарно, я плавилась в его руках. Начиная стонать и обнимая его сильнее, моё тело чего-то ждало, мне было что-то нужно, вот сейчас… ещё немного. Всё как будто собиралось внизу живота, чтобы взорваться. И это произошло, меня выгнуло, тело стало таким расслабленным, ватным, что я не хотела двигаться.

Макс, сделав ещё пару толчков в меня, тоже застонал и рухнул рядом, не шевелясь.

Мы так и лежали, не разговаривали, не шевелились, приходили в себя. Мне понравилось, что я испытала, мне хотелось ещё не раз ощутить такое. Я подсела на этот наркотик, только и думала о том, что через время захочу повторить и ощутить этот взрывающийся вулкан, и ещё не один раз.

— Ты же знаешь, что после этого обязана выйти за меня замуж?! — сказал он хрипло. — Я больше не смогу тебя отпустить надолго.

Я рассмеялась.

— Если это предложение, то я согласна, — улыбнулась я.

— Тогда завтра распишемся, — пожал тот плечами, приподнимаясь и смотря на меня серьезно.

— Только я не оставлю брата там, — попыталась донести всю серьёзность ситуации.

— Конечно, мы заберем твоего брата с собой, я позабочусь об этом, — пообещал Макс, вставая.

— Мне пора, а то мать почует не ладное. Не хочу, чтобы она что-то поняла, — проговорила, начиная тоже одеваться.

— Хорошо, — кивнул тот, подходя ко мне и приподнимая мой подбородок, — завтра я буду тебя ждать на парковке в десять. Не забудь паспорт, — предупредил, целуя.

Я только успела кивнуть.

Но после белой полосы обязательно пойдёт чёрная, и с розовых облаков меня сбросят в чёрную промозглую грязь. Так и произошло, но не из-за любимого, как могло показаться, а из-за матери.

Уже поздно ночью я на крыльях любви неслась домой к брату, не ожидая того, что произойдёт прямо в коридоре. Стоило мне закрыть за собой входную дверь, как из кухни вышли две сестры. Тётя Аня удалила меня кулаком по лицу, так что голову развернуло, и я удалилась об стену.

Из губы полилась кровь, и, кажется, один зуб зашатался.

Я не поняла, в чём было дело, что я сделала опять не так?

После она схватила меня за волосы и поволокла в мамину спальню.

— Мне больно, отпустите, — молила я, хватаясь за кулак тёти Ани, — что я такого сделала?

От неожиданности и непонимания, что происходит, я не сопротивлялась. Знала, что, если начну, будет ещё хуже. Лучше подождать. И так я думала до того момента, пока мельком не увидела полуголого мужика, сидящего в кресле. Тогда я начала вырываться. Из глаз полились слёзы, я начала реветь. Поняла, что сейчас будет.

— Пожалуйста, не надо, пожалуйста! — молила, ревя, упираясь ногами в пол, а руками в косяк.

Чем и разозлила своего конвоира ещё сильнее. Мои волосы отпустили и кулаком ударили по лицу.

Я в долгу не оставалась, начала пинаться, кусаться и махать кулаками, но драться долго у меня не получилось. Меня повалили на пол и принялись пинать. Сжавшись в комочек, я стала ждать, пока это прекратится. Кто-то заехал ногой мне по голове. Застонав, я провалилась в темноту.

Это было ужасно больно.

Голова раскалывалась. Глаза не открывались, по ощущениям — на мне лежала бетонная стена, а болело всё, что только можно. Я находилась в странном положении: руки над головой, и опустить их я не могла. Ноги подняты кверху, и во мне как будто что-то двигается. Я начала взволнованно дышать, ощущая запах крови, пота и алкоголя. Меня передёрнуло. Глаза открывать перехотелось. И поняла, что происходит.

Послышался стон, и во мне остановились, после долгого ожидания, в которое я старалась не дышать, от меня оторвались, ноги отпустили, и они упали набок, я сталась не трястись и не реветь. Глаза старалась держать закрытыми, я боялась запомнить лицо того, кто это был.

«Макс, прости, я не хотела. Не изменяла. Макс, прости меня!» — всё, о чём я могла думать.

Разревелась только когда тот ушёл, громко хлопнув дверью. Я открыла глаза, в комнате был полумрак. Оказалась привязана какой-то верёвкой к изголовью кровати.

Тихо всхлипывая, старалась освободиться из плена, но тщетно, верёвки были слишком туги, только сильнее впивались в руку.

* * *

— Вы женаты? — задал вопрос удивленно.

Вот дерьмо!

— Вас только это удивило? — спросила она, приоткрыв от удивления губы. — Да, мы расписались вчера, — произнесла она.

— Так почему Вы сразу об этом не сказали? — поинтересовался зло.

— Вы и не спрашивали, — пожала та плечами.

— Вы будете свидетельствовать против своего мужа? — сцепив зубы, уточнил я.

— Я только до расскажу, как было, и всё. Свидетельствовать просив Макса не буду. Даже, если это он… — ответила Алиса серьёзно. — Гореть им всем в аду за то, что со мной сделали!

Глава 9

Не знаю, сколько дней тут пролежала, но реветь я больше не могла, просить отпустить меня тоже перестала.

Надежда угасла.

Поняла, счастливый конец — это не для меня. Я проститутка, которая была не под одним мужиком. Макс такую видеть даже не захочет, не то, что любить. Я грязная, я просто кусок использованного презерватива. Кукла, которую никто не спрашивал, а только использовал. Меня брали, как хотели. Меня били так, как хотели. Меня просто убивали не только физически, но и морально. Говоря, какая я хорошая, послушная, красивая лапочка, дающая всё, что нужно.

Пока была передышка от всего этого, а это утро и где-то до обеда, в это время я смотрела в окно, где солнце вставало, озаряя