а мой паспорт отдавая мне. — Что тебя так гложет? Давай, говори!

Я смутилась, но заставила себя это сказать.

— Мы теперь будем жить вместе, а это значит — и спать вместе, — произнесла, выходя в коридор.

Тот улыбнулся.

— Да, это подразумевается само собой, но пока тебя разочарую, и себя тоже, — выдохнул огорчённо. — В общем, как бы я этого ни хотел, пока вся эта неразбериха с судами не закончится, жить мы будем раздельно. И, думаю, связываться по телефону пока тоже не будем. Я знаю, где ты живешь и работаешь, и, клянусь, как только всё это закончится, я приду, и мы поговорим о том, где и как мы будем жить. Хорошо?

— Договорились, — кивнула.

— Ну вот, пошли, подвезу тебя до дома, побуду с тобой ещё чуть-чуть и поеду, — предложил, указывая на машину.

* * *

— ОМОН? Вы не ошиблись? — уточнил.

— А мне откуда знать?! Я как будто их каждый день вижу, — прошипела она.

— Вы говорите узнали одного, кто это был? — спросил, не обращая на её слова никакого внимания, цепляясь за главное.

Надеясь, на нужный мне ответ.

— Не знаю я, — ответила Алиса, — я говорю, на них маски были. Как я по-вашему могла понять, кто это?! Кто говорил, того голос не знаю. Второй вообще молчал. А предположения я оставлю при себе. А теперь скажите, кого вы собираете арестовывать? Кто в этой истории плохой или хороший? — спросила она грозно. — Документы у вас все есть. Мои показания тоже, давайте я распишусь и пойду домой, меня ещё брат ждёт.

Протянул листок бумаги, она подписала его, не читая.

— Как вы можете быть женой убийцы? — спросил я, не понимая, как кто-то может принимать эту сторону своего партнёра спокойно.

Да, он убил нехороших людей, и гнить бы им за решётной несколько лет, но убивать?! Ставя себя выше закона — это неправильно. Закон един для всех!

— Это ещё не доказано. Когда докажете, тогда и спросите, как это — быть женой убийцы. И вам ли не знать, мир поделён не только на чёрное или белое. Это не так. У меня он был чёрный. Я рассказала насколько. И, вы думаете, кто-то, зная об этом чёрном мирке, сделал его белым?! А Макс показал мир в других красках, он показал, что такое жить. Мир полон других цветов, и, я надеюсь, вы когда-то это увидите. И то, что он убил, во-первых, это ещё не доказано, а, во-вторых, если даже это так, то пусть они горят в аду. Я не одной слезинки не пролью на их могилы. Или вы хотите сказать, что они были белыми и пушистыми, что заслуживали жить дальше и издеваться надо мной? Хотите это сказать?

— Он же убил вашу мать, — удивился.

— Даже, если это и так, то я только могу поблагодарить его за это: он избавил меня от мучений, — проговорила та гордо. — Есть ли у вас ещё вопросы, или я могу идти?

— Можете идти, — ответил, забирая документ. Сломали девочку. Н-да дела. Но закон есть закон, мы должны поймать тех, кто убил всех этих людей. — Только из города до окончания следствия не уезжайте, — произнёс вслед.

Та только кивнула, выходя из кабинета.

Эпилог

Я пришла домой, то есть не к себе домой, а к тёте Наташе. Наша квартира ещё была опечатана, и ещё неделю в неё запретили заходить. Сначала не знала, чем себя занять. Брат спал, у него дневной сон, а бабушка уже всё приготовила, убрала и даже постирала.

После недолгих раздумий решила посетить работу, забрать из ящика вещи и деньги, а также узнать, уволили меня за те прогулы, или я помилована. Другую работу искать не хотелось, не сейчас. Да и вообще на работу идти не хотелось, как представлю кучу пьяных парней, и мне становится дурно, но, как говорится, воздухом сыт не будешь, нужно работать, чтобы меня и брата прокормить.

Когда я выходила на лестничную площадку, у меня зазвонил телефон.

Номер неизвестный.

— Слушаю, — произнесла, начиная спускаться дальше.

— Алина Сергеевна? — спросил на том конце женский голос.

— Допустим, что вы хотели? — поинтересовалась, не спеша говорить, кто я.

Банкам только дай подтверждение. И начнется.

— Здравствуйте! Меня зовут Ксения Алексеевна, я медсестра в поликлинике, где вы проходили освидетельствование об изнасиловании. Могу вам сообщить о том, что вы ждете ребёнка, срок точный можно выяснить у гинеколога. Если вы решите оставить малыша или прервать беременность тоже поговорите с врачом. Могу вас записать на ближайшее время?

Я где стояла, там и села, а это на ступеньки.

«Ребёнок. У меня будет ребёнок. От тех, кто меня…» — и меня замутило от этих мыслей.

— Алло, вы меня слышите, алло, — дозывалась до меня медсестра.

— Запишите. Когда можно подойти? — спросила сипло.

— В пятницу в десять часов будем вас ждать. До свидания! — протараторила медсестра и положила трубку.

Не знаю, сколько я так просидела, но в голове у меня был сумбур из мыслей: «Как? За что? А как же Макс? Смогу ли я вырастить ребёнка, каждый раз вспоминая об этих случаях? И потяну ли я двоих детей? Что мне делать? Или лучше аборт?»

Вернул меня из этого состояния присевший рядом на корточки Макс, обняв меня за ноги.

— Я с тобой, я рядом, — произнёс он, смотря мне в глаза. — Я всегда буду рядом. Ты мне веришь?

И меня прорвало. Я уткнулась ему в плечо и начала реветь навзрыд. Он же только обнял меня посильнее и тихо ждал. Успокоившись, я ещё какое-то время просто вдыхала его запах, всхлипывая.

— Я беременна, — вырвалось из моих уст, и я вся напряглась.

Стала ждать упрёков и фразы «мы расстаёмся». Я была не готова его потерять, не сейчас. Я так его люблю.

— Он мой, и у нас есть возможность растить двоих детей, поэтому не переживай по этому поводу, — проговорил он серьёзно, как будто уже думал об этом. — Или ты хочешь сделать аборт?

— А если не твой? — спросила сипло.

— Он мой, и это точно, даже не думай, что он может быть не моим, — сказал он серьезно. — Он. Мой.

— Ты уже об этом думал? — поинтересовалась, не отстраняясь.

— Да, я продумал всё, что мог, прежде чем делать тебе предложение. У меня есть работа, есть дом и деньги, только вот репутация не очень, — усмехнулся он. — Но, я уверен, я справлюсь с тем, чтобы моя семья была счастлива.

— Мне плевать на твою репутацию, главное, люби только меня, пожалуйста.