вполне счастлив, если бы только на мир не опускалась ночь. Олег так и не оправился от пережитых ужасов. Ложась спать, он тщательно запирал двери, зажигал светильники и закутывался в одеяло, прижимая к себе карабин. Только не помогало это. И кричал человек ночью от кошмаров, и вновь и вновь рвали в его снах две уродливые твари тело лежащего человека, извивались над пурпурными башнями зигзаги молний, или приходил император, шепча в самое ухо.

— Мы одинаковые.

Просыпался человек с трудом приходил в себя. С тоской смотрел на незнакомые звёзды, сияющие в проёмах узких окон больше похожих на бойницы. Просыпался, что бы снова уснуть и встретится с тем, чья ненависть не умещалась на Земле, с тем, кто избрал Олега своим наследником и рассказывал теперь о своей жизни…

… Император стоял на балконе и прикрыв глаза наслаждался солнцем. Пахло разогретым камнем, сгоревшей плотью жертв, гарью и благовониями из покоев дворца. Осторожно, застенчиво, вдруг смешался с этим букетом, какой то новый, необычный запах.

Император вздрогнул и открыл глаза. На площади, у самой стены стояло дерево. Когда-то император в раздражении поджёг его. Огонь ненависти обуглил ветви, сжёг кору, превратив зелёное чудо в уродливый, страшный скелет. И вот теперь дерево оживало. Новые зелёные ростки пробивались через обуглившуюся кору, и тонкие, нежные ветви уже играли маленькими зелёными листьями. Император покачал головой и задумчиво склонил голову к плечу. Сила искалеченного дерева, его желание жить поразила властелина империи. Хозяин адской страны шагнул с балкона, и мягко опустившись на землю, подошёл к дереву. Вблизи кривой обугленный остов выглядел особенно уродливо. Император хмыкнул, приложил руку к мёртвой коре и почувствовал, как текут под мёртвой оболочкой живые соки.

— Хочешь жить? — Проворковал император. — Любишь жизнь.

Император погрозил дереву пальцем и отвернувшись шагнул обратно к замку.

Два живых комочка выкатились из-за угла огромной башни и застыли перед опешившим императором. Девочка лет пяти и смешной щенок, пушистый шарик, только недавно научившийся ходить и всё ещё путающийся в собственных лапах. Девочка без страха задрала головку в симпатичных кудряшках и снизу посмотрела в лицо властелина ужасов. Она заглянула в горящие глаза, а потом с восторгом принялась разглядывать шитые золотом, чёрные одежды императора. Она сделала ещё один шаг вперёд. Император чуть нагнулся к ребёнку. Неумелое рычание раздалось с земли. Маленький щенок уловил поток адской силы, переливающийся в странном человеке одетом во всё чёрное. Больше всего на свете щенку сейчас хотелось удрать, визжа, но он не мог бросить свою маленькую хозяйку. Щенячье чувство долга заставляло его оставаться на месте. Не заметив, что напустил лужицу, дрожащий щенок продолжал хрипло рычать и даже пытался поднять шерсть на загривке.

А император разглядывал девочку. Сначала он подумал, что это полукровка, существо, рождённое от женщины и адской твари, которыми он наполнил земли империи. Но у полукровок всегда была нездоровая кожа, заострённые зубы, и вытянутые как у змеи мёртвые зрачки. Девочка была явно человеческим ребёнком. Кудрявые волосы, смеющиеся карие глаза, чистая розовая кожа. Каким то чудом она жила в наполненной кошмаром столице империи. Жила и чьими — то стараниями было ограждена от ада.

Император улыбнулся. Обычно от его улыбки окружающие бледнели и пугались, но девочка улыбнулась в ответ. Она вытянула вперёд пухлую ручку и на раскрытой ладони протянула императору красивый камешек с причудливыми белыми прожилками. Император осторожно взял подарок. Камень был тёплым, согревшимся в детском кулачке.

— Лад! Ладик!

Усталая молодая женщина с ранними морщинами на лице вышла из-за угла, замка вытирая тряпкой мокрые руки. Увидев свою дочь рядом с императором, женщина замерла, испуганно округлив глаза. Ребёнок, засмеявшись, двинулся к матери, но император мягким движением остановил девочку и та послушно замерла, превратившись в маленькую статуэтку смешно таращащую глаза.

— Спасибо тебе, что вырастила повелителю чудесную жертву! — Мягко прошептал император — Детские, чистые сердца, детская горячая кровь так нужны для раствора вечности, на котором держится империя.

Император сжал в кулаке камень и с интересом посмотрел на женщину. Прочитав в этих льдистых глазах приговор, та медленно опустилась на колени.

— Властелин! Господин наш! Милостивый господин душ наших. Не забирай мою дочь. Ты взял себе мужа моего и сына моего. Не забирай последнее. Властелин наш. Милости прошу у тебя.

— Ты любишь дочь, больше чем своего повелителя — в голосе императора появились стальные нотки. — Ты, не способна на жертву, ради того, кто в любую секунду может забрать все ваши жизни.

— Мою жизнь! — с мукой выкрикнула женщина — Мою жизнь возьми, Великий!

— Рабы! — Вздохнул император. — Мне придётся, учить вас всех жертвенности. Я дарю твоей дочери необыкновенный подарок. Я избавляю её, от всех страданий земных, я дарю ей покой.

Худая рука с длинными нервными пальцами легла на кудряшки ребёнка.

Так умирает цветок, сорванный в задумчивости и тут же брошенный на дорогу. Девочка не упала, она опустилась на плиты двора и как будто уснула, положив кулачок под голову. Только глаза её оставались открытыми и теперь стыли, стекленея.

— Прими этот скромный дар!

Император медленно вознёсся обратно на балкон, не глядя на кричащую женщину, которая сжимала в руках мёртвого ребёнка, на щенка заливающегося лаем. Он спокойно прошёл в комнату, опустился в инкрустированное золотом кресло и позвал тихо.

— Исгар.

Император давно уже не собирал вокруг себя много народа. После поражений император стал осторожным, он боялся заговора. Император общался с несколькими самыми сильными слугами ада, своими телохранителями и одним единственным человеком. Этот человек доносил до армии, до наместников волю императора. Несчастный человек, бесконечно терзаемый своим повелителем.

— Исгар.

— Я тут император.

Император разжал руку и повертел в пальцах камень со странными белыми прожилками.

— Разве я открыл в своём замке приют?

— Нет, повелитель.

— Если где-то в замки есть дети, сегодня их должны принести в жертву. Там под окном женщина. Отдать её солдатам. Мне кувшин вина.

— Будет исполнено император.

Властелин империи глянул на камешек, швырнул его в окно и посмотрел на свои пальцы.

— И ещё Изгар.

— Я весь внимание повелитель.

— Распорядись, чтобы срубили, наконец, дерево у стены…

… Просыпался в ужасе Олег. Раскалывалась голова, и боль текла от висков к затылку сжимая голову железным обручем.

— Ну что же ты прячешься? — Спрашивал внутри призрачный голос. — Хочешь остаться чистым? Хочешь сказать, что ты не такой?

— Не такой! — сердито шептал Олег, растирая виски. — Я буду драться с тобой! Я уже не боюсь тебя.

— Лож! — говорил голос уверенно. — Опять лож!

Олег страдал от кошмаров, зато крепко подружился с