class="p1">– Ничего подобного, – резко возразила тётя Мерле. – Джози сама хотела их привезти.

– Джози вечно витала в облаках, – огрызнулась Ровена. – Всегда видела хорошее там, где его не было, и посмотри, что с ней стало.

Тётя Мерле недовольно цокнула.

– Я понимаю твой страх, душа моя, но именно поэтому мне и пришлось их пригласить. До их тринадцатилетия осталось совсем немного. Я не знаю, правда ли кроется за семейной легендой или это всего лишь страшилка, которую мы боимся ослушаться. Главное, что здесь они будут в безопасности.

– В безопасности? – фыркнула Ровена. – Вот как ты это называешь? Ты не понимаешь, Мерле. И никогда не…

– Не смей так говорить. – Тётя Мерле опасно понизила голос – настолько, что Лу пришлось подойти поближе, прячась за перилами. – Мы обе желаем им только добра. Кто знает, что случится, если они уедут? Но здесь, на нашей земле…

Вдруг дверь за лестницей распахнулась, и по паркету загрохотали шаги. Послышался голос: мужчина чертыхнулся себе под нос, и Лу присела, надеясь, что он её не заметил.

– Мерле? Ровена?

– Мы тут, Конрад, – окликнула тётя Мерле.

Выглянув из-за перил, Лу увидела худого мужчину с тусклыми медными волосами, вошедшего в кабинет. На мгновение за дверью мелькнул большой рабочий стол и несколько стульев.

– Ты знал? – тут же поинтересовалась Ровена.

Мужчина, помедлив, выдохнул:

– Я так понимаю, близнецы здесь.

– То есть знал, – сказала она. – А меня предупредить не удосужился?

– Мы с Мерле решили…

Но в этот момент в бедро Лу впился стальной носок сапога, и она вскрикнула. Над ней, опустив наушники на шею, нависал Оливер.

– Вас в Америке совсем не воспитывают? – бросил он.

Встав, Лу недовольно зыркнула на него. Бесконечные вопросы без ответов напрочь лишили её терпения.

– Видимо, это у нас семейное, – огрызнулась она. – Что, побежишь ябедничать?

Оливер ухмыльнулся, но без веселья.

– Я подумаю. А пока посмотрю, как ты мучаешься.

Фыркнув, Лу взбежала по лестнице, перепрыгивая по две ступеньки зараз. Оливер раздражал её, но сейчас у неё были другие проблемы.

О какой семейной легенде говорила тётя Мерле? Почему здесь они были в безопасности? И почему Ровена решила, что они обречены?

Лу ворвалась в спальню. Она хотела сразу же рассказать всё Заку, но заметила его красные заплаканные глаза и замерла.

– Ты в порядке?

– Да, – выдавил он и поспешно отвернулся к стене.

Он соврал, но Лу не знала, как его успокоить. Уж точно не историями о легендах и обречённости, которыми ей не терпелось поделиться. Зак и так плакал, а Лу не хотела расстраивать его ещё сильнее. По крайней мере, пока не разобралась в ситуации.

– Пойду в душ, – пробормотала она. А потом, не глядя на брата, схватила с кровати пижаму и полотенце, выбежала из комнаты и закрыла за собой дверь.

7

Зак

Несмотря на то, что в самолёте Зак почти что не спал, всю ночь он просто лежал и тихо плакал, пытаясь справиться с паникой, стиснувшей сердце.

Раз за разом он твердил себе, что с папой всё хорошо, что тёте Мерле бы сообщили про авиакатастрофу, что про неё рассказали бы в новостях. Прошло уже столько времени – они бы обязательно всё узнали.

Но вдруг случилось что-то ещё? Вдруг у папы не выдержало сердце, пока он бежал на свой рейс? Или самолёт упал, но тётя Мерле и Ровена спали и не слышали звонка? Или…

Зак стиснул зубы. Перед глазами плыло, сердце колотилось в груди. С отцом всё в порядке. Наверное, он уже был в Чикаго, сидел за компьютером и ел ужин, разогретый в микроволновке. Его родители не могли умереть в один месяц. Это слишком невероятно, слишком… слишком.

Всё хорошо. Всё хорошо. Всё хорошо.

Пока он раз за разом повторял про себя эти слова, перед глазами вдруг мелькнуло странное видение – мшистый лес, залитый золотистым светом, струящимся сквозь ветви огромных древних деревьев.

Моргнув, он помотал головой, на мгновение забыв про панику. Что это было?

Но когда он закрыл глаза, видение вернулось. Более того – оно стало ярче. Пахло летом и солнцем; палящие лучи приятно касались кожи, и когда Зак посмотрел вниз, то увидел, что кроссовки его утопают в зелени, словно он действительно оказался в лесу.

«Это что-то новенькое», – с сарказмом подумал он. Раньше во время приступов паники его сознание не подбрасывало такие живые фантазии. Он глубоко вдохнул, и в кои-то веки от свежего воздуха его не разобрал приступ кашля. Да, эта фантазия определённо нравилась ему больше других.

Но не успел он понять, сон это или галлюцинация, как за спиной раздался до боли знакомый смех. Сердце пропустило удар, и он обернулся.

Буквально в нескольких шагах стояла девушка в джинсовом комбинезоне и с длинной чёрной косой. Запрокинув голову, она всматривалась в ветви массивного скрюченного дерева, в три раза превосходящего по размеру все остальные. Она выглядела лет на восемнадцать, но Зак всё равно узнал её.

Это была его мама.

– Всё равно ведь придётся спуститься, – окликнула она непривычно звонким голосом. – Не дуйся. Слезами горю не поможешь!

Ответа не было, только перья зашелестели где-то в ветвях. Но она всё равно рассмеялась, и сердце сжалось от тепла и тоски.

– Ну ладно, – сказала она. – Даю тебе ещё пять минут. Потом спускайся, и мы с тобой погуляем.

Она покачала головой – точно так же она делала, когда Зак говорил что-то смешное или нелепое, – а потом отвернулась от дерева и посмотрела прямо на него. На мгновение их взгляды пересеклись, и Зак замер.

Это была она. Мама. Самая настоящая.

Он моргнул, и видение пропало. Лес растворился в темноте её бывшей спальни. Зак смотрел в потолок, не в силах пошевелиться, но мгновение спустя в горле встали рыдания, и он зарылся лицом в подушку, сотрясаясь от слёз.

Просто сон. Это был просто сон. Такой настоящий и ощутимый – прямо как тьма, царящая в спальне. Но в ушах до сих пор звенел мамин смех, и очень не скоро, но Зак всё же вновь провалился в сон.

Утром его разбудил тихий стук и скрип приоткрывшейся двери.

– Ваш папа звонил вчера ночью, – сказала тётя Мерле. – Он уже в Чикаго, передавал вам привет.

Зак приподнялся на локтях.

– Он нормально добрался? – сонно спросил он, и тётя Мерле кивнула.

– Лучше некуда. Он сказал, что у него много работы и нет возможности часто звонить, но вы за него не волнуйтесь. А теперь давайте, подъём, подъём! Завтрак уже на столе!

Значит, папа благополучно добрался до дома. Это радовало, но Зак