Через застекленную дверь Моттон вошел в свой кабинет. Да, безусловно, следует охранять этот вход в дом, да и все остальные тоже. Он должен поручить своему дворецкому Уильямсу заняться…

— Где это ты был, дружок?

Проклятие, он забыл сказать Уильямсу, чтобы тот запер дверь из коридора в кабинет!

— Да, Эдмунд. Где ты был?

Он зажег свечу, повернулся — и встретился лицом к лицу с тетей Уинифред и ее большим серым попугаем Тео. Они оба находились на пороге распахнутой двери в его кабинет, устремив на Моттона укоризненные взгляды. Тео повертел головой, возможно, проверяя, каким глазом ему удобнее смотреть, правым или левым.

Моттон посчитал про себя до десяти. В конце концов он — взрослый мужчина. Это его собственный дом. Ему незачем, да он и не желает что-либо объяснять тете Уинифред.

— Я выходил. Мне нужно было выйти.

Тетя Уинифред пренебрежительно фыркнула и заявила:

— Это очевидно.

— Очевидно! Очевидно! Ясно как нос у меня на лице! — заверещал Тео.

Моттон терпеть не мог, когда попугай принимался делать людям замечания да еще раздраженным тоном, и сказал:

— У тебя нет носа, Тео!

Попугай взъерошил перья и проорал:

— Не груби, ты, мальчишка!

— Вот именно. — Тетя Уинифред посмотрела на племянника с укоризной. — Это ниже твоего достоинства — спорить с Тео, Эдмунд. Ведь он всего лишь попугай, пойми.

— Я понимаю. — Моттон тяжело вздохнул. С тетей Уинифред он тоже не собирался спорить. — Я думал, что вы вместе с другими моими тетями собираетесь отправиться на какой-то музыкальный вечер.

— О нет. Мне захотелось остаться дома и убедиться, что Тео и Эдмунд освоились в новой для них обстановке.

— Эдмунд. — Моттон с любопытством окинул взглядом кабинет. Он не увидел обезьянку тети Уинифред, но, возможно, зверек спрятался за шторами. — А где же он, Эдмунд?

— Наверху, у меня в комнате. Бедняжка ужасно устал от дороги.

— А, понятно. — Скверно, что треклятая обезьяна не может долго остаться усталой. Его дом и так уже превратился в чертов зоосад благодаря коту Корделии, двум карликовым пуделям Доротеи и борзой Луизы. Прибавление попугая и обезьяны — это уже сверх того, что мог бы вытерпеть любой нормальный мужчина. — Думаю, вы тоже порядком устали. Не пора ли вам лечь в постель?

— Нет. — Уинифред уселась на один из его вращающихся стульев. Тео устроился на спинке стула и уставился на Моттона.

У него упало сердце. Так хотелось пропустить стаканчик бренди, но ведь пришлось бы предложить угощение Уинифред, а тогда кто знает, сколько времени она еще проторчит здесь. Может, если он останется стоять, она быстрее сообразит.

Она пришла в соображение немедленно.

— Тебе пора жениться, Эдмунд.

Он сел и налил себе большой стакан бренди. К дьяволу хорошие манеры!

— Жениться? — Он откашлялся. — О, это еще успеется. Мне только недавно исполнилось тридцать.

— Тебе уже тридцать три года, скоро будет тридцать четыре.

— Это не так уж много.

— Вполне достаточно, если ты обратишься к своей истории.

Он сделал еще глоток бренди. Что, дьявол побери, имеет в виду тетя Уинифред? Он считал, что в течение достаточно долгого времени был весьма осмотрительным в своих любовных связях.

— К моей истории?

— Ну хорошо, как видно, мне надо обратиться к истории семьи. Отец твоего отца не назначал наследника, пока у него не родился шестой ребенок. А твой отец поторопился назначить тебя, у него был только один ребенок… впрочем, никто и не думал, что он хотел еще детей.

— Тетя Уинифред!

Моттон потер лоб. Он вовсе не собирался, даже думать об этом не желал, обсуждать супружеские отношения своих покойных родителей или отсутствие оных.

Недовольно хмыкнув, тетя Уинифред заявила:

— Так вот, суть дела в том, что мы не можем терять время.

Моттон внезапно испытал приступ ужаса, представив себе, что его тетка… все его тетки подглядывают за ним в его первую брачную ночь.

— Я целиком и полностью в состоянии решить эту проблему сам — во всех ее аспектах. — Он посмотрел тетке прямо в глаза и проговорил медленно и отчетливо: — Я не нуждаюсь в вашей помощи.

— Ты нуждаешься именно в моей помощи. Лучше в моей, чем в помощи Гертруды. Она уже выбрала для тебя мисс Элдерберри.

— Олденберри, тетя. Фамилия этой девушки Олденберри.

— Ладно, пусть будет Олденберри. Ей двадцать шесть лет, а выглядит она на все сорок шесть. Тощая, а грудь — ну просто говорить не о чем.

— Тетя, прошу вас… Вы меня вгоняете в краску.

Он снова глотнул бренди. Джорджиана — Джордж, как ее все именовали, — была до жалости худой и угловатой. И строгой до крайности. Он ни разу не видел, чтобы она улыбнулась, не говоря уже о смехе. Как Гертруда могла подумать, что это подходящая для него невеста?

Очень просто. У мисс Олденберри шесть братьев.

— Фу, я уверена, что потребуется куда большее, чем эти самые обыкновенные слова, чтобы вогнать тебя в краску. — Она побарабанила кончиками пальцев по краю его письменного стола. — Можешь быть уверен, я поставила Гертруду на место. Мужчины любят груди, сказала я ей, и чем они больше, тем лучше.

Он обхватил руками голову.

— Тетя!

— Сиськи первый сорт, это тебе нужно, малый! Большие сиськи. Две…

— Тео! — вскрикнули в один голос Моттон и тетя Уинифред.

Тео опустил голову.

— Просто немного забавно, малый.

— Тетя, у вас, случайно, нет платка, чтобы мы могли накинуть его на голову этой птице и отнести ее спать?

— Нет. Не будь смешным. — Она сверкнула глазами на Тео. — Я посажу вас в карцер, сэр, если вы не будете хорошо себя вести. Отправляйтесь ко мне в комнату и запомните мои слова!

Тео спрятал голову между крыльями и пошел прочь, тете и племяннику только и видна была сгорбленная, взлохмаченная спина птицы. Как видно, попугай был сильно напуган.

Тетя Уинифред кивнула и, снова постучав пальцами по столу, обратилась к Моттону:

— Ну а теперь насчет твоей женитьбы…

— Тетя Уинифред! — Он попробовал посмотреть на нее так же грозно, как она только что смотрела на Тео. — Я уже сказал, что не нуждаюсь в вашей помощи. Я на самом деле не желаю ее, мало того, я оскорблен…

Однако напугать тетю Уинифред было не так просто, как Тео. Она подняла руку, призывая Моттона замолчать. Ей было больше семидесяти лет, но возраст не ослабил ее волю.

— Само собой, ты не нуждаешься в моей помощи в том, что касается произведения на свет наследника. А нуждаешься ты в том, чтобы кто-то дал тебе хорошего пинка и тем самым направил к алтарю. О такой вот помощи я здесь и толкую.