Теперь она снова остановилась у камина. Моттону были отчетливо видны очертания ее грудей, темные кончики сосков. Взгляни пониже, он увидел бы…

Нет, он этого не сделает. Он поднял взгляд и уставился на полку над камином.

— Вы ничуть не помогаете мне.

— Как это, разумеется, я помогаю, не будьте таким упрямым! А что это вы увидели наверху? Что-нибудь… ай!

Он крепко схватил ее за руку. Он больше не мог выносить происходящее.

— Я же сказал, что вы не помогаете мне! Вам следует вернуться наверх и лечь в постель!

Бах! Джейн извернулась, явно желая поспорить с ним и доказать свою правоту, а он в ту же секунду сделал шаг вперед. Тела их соприкоснулись. Ее мягкое, дивное тело, ее груди и бедра, низ ее живота, к которому прижат его твердый… каменно твердый, до боли твердый… Ее запах обволакивал его. Ее губы так близки к его губам. Какая беда может приключиться от одного короткого, совсем легкого поцелуя?

Он наклонил голову. Только маленький поцелуй. Только прикоснуться губами к губам. Без участия языка.

Всего лишь добрый, нежный поцелуй на сон грядущий.

Джейн затаила дыхание. Он собирался еще раз поцеловать ее. Она была уверена. У него есть такое намерение, это ясно по его горящему взгляду… Она запрокинула подбородок, закрыла глаза… она ждала в нетерпении, вся дрожа.

Будет ли этот поцелуй таким же чудесным, как предыдущий?

Будет ли он еще лучше?

Будет ли он…

Она почувствовала, как он от нее отпрянул. Джейн открыла глаза. Во взгляде Моттона еще пылал огонь, но то было пламя гнева, а не соблазна.

— Идите к себе в постель!

Теперь она почувствовала себя четырехлетним ребенком, которого отправляют спать без ужина за то, что он натворил… что такое он сделал?

— Поднимайтесь к себе в спальню. — Он крепко стиснул ее руку. — Сейчас же!

— Нет. — Джейн изо всех сил уперлась ногами в пол, но где ей было преодолеть его силу! Моттон подтащил ее к двери кабинета. — Вы причиняете мне боль.

Моттон помолчал. Потом произнес:

— Я правда сделал вам больно или вы разыгрываете со мной одну из ваших дерзких штучек?

Лорд Моттон оказался на редкость способным учеником, особенно если учесть, что у него не было младших братьев и сестер. Пожалуй, не стоит отвечать на его вопрос, так лучше.

— Милорд, вы ведь понимаете, что вам нужна помощь.

— Нет, не нужна.

— Нужна.

На сей раз он не удостоил ее ответом, а просто подошел еще ближе к двери. Джейн должна была что-то предпринять.

Они приблизились к статуэтке Пана. Та была разбита на куски — значит, изготовлена из гипса, а вовсе не из твердого камня, как раньше считала Джейн. Она пнула ногой несоразмерно большой фаллос Пана, и тот отлетел по ковру к маленькому канапе, под которым и исчез.

Показалось ей или она и вправду заметила, что из трещины в гипсе вроде бы торчит клочок бумаги?

Дрожь возбуждения пробежала по спине Джейн. Нет, она непременно должна завладеть этим пенисом.

Джейн рванулась к канапе. Моттон, видимо, не ожидал от нее такого резкого движения, потому и ослабил хватку.

Ей только этого и надо было. Во время игр с Джоном и Стивеном она научилась использовать любую уловку. Так и теперь она с силой повернула кисть руки и высвободилась. Опустилась на четвереньки, чтобы забраться под канапе и отыскать там отколовшийся орган.

Постоянные слуги Уидморов явно были не старательнее, чем временные, — слой пыли под канапе оказался толщиной не менее дюйма. Джейн чихнула.

— Что вы делаете? — с нескрываемой злостью спросил лорд Моттон.

Джейн обернулась и посмотрела на него. Выражение его лица вполне соответствовало голосу.

— Я кое-что ищу.

— Что именно?

Джейн усмехнулась и ответила:

— Фаллос Пана, если вам так хочется знать.

— Что-о?!

— Подождите минутку. — Пальцы Джейн нащупали нечто твердое и длинное. — Кажется, я его нашла.

Моттон уставился на аккуратненькую попку мисс Паркер-Рот. Неужели барышня только что заявила, что ищет… фаллос? Его собственный пенис так и вздыбился при мысли об этом.

Тьфу ты, да что это с ним происходит? Обычно Моттон воздерживался от непристойных мыслей о молодых леди. Но, правда, ему и не приходилось так вот созерцать округлые ягодицы молодой девушки, прикрытые лишь туго обтянувшей их ночной рубашкой. Было бы совсем просто приподнять подол этой рубашки и увидеть обнаженную…

Нет. Он не должен забывать, что обладательница подобных прелестей не кто иная, как младшая сестра Стивена и Джона.

Он нервно взъерошил волосы.

— Вы намерены выбраться из-под канапе?

Она что-то буркнула в ответ и принялась пятиться на четвереньках в комнату, запуталась в подоле сорочки, а та задралась, обнажив-таки очаровательную…

Моттон сжал руки за спиной и, запрокинув голову, предался созерцанию украшенного богатой лепниной потолка.

— Смотрите, что у меня есть.

Моттон пригляделся к предмету, который она поднесла ему к самому носу. То был и в самом деле отбитый фаллос статуэтки Пана, еще недавно лихо вздернутый вверх.

— Э-э, да, я вижу. — Это было все, что Моттон смог произнести в данных обстоятельствах. Наверняка она не собирается вовлекать его в дальнейшее обсуждение… м-м, чего бы то ни было. — Бедняга Пан понес тяжелую утрату.

Мисс Паркер-Рот пожала плечами:

— Я ударила статуэтку подсвечником, когда вы так меня ошеломили. Мне следовало помнить, что статуэтка не каменная, а гипсовая, но в те минуты было не до того.

— Да, понятно.

Он не мог не думать о том, какие греховные мысли возбуждает сам по себе предмет, который мисс Паркер-Рот сжимает в руке. Моттон поднял с пола лоскут голландского полотна и набросил его на руку девушки и на предмет, который она в этой руке держала.

— Я обратил внимание на то, что вы прикрывали нескромную скульптуру полотняным лоскутом.

Джейн рассмеялась.

— О нет! Ведь мама художница, вы помните? Я не осуждаю такие откровенные произведения, но мистрис Брайндл, наша временная экономка, их не приемлет. Боюсь, что она не одобряет работы Кларенса. У нас, когда мы приезжаем на сезон в Лондон и нанимаем штат временных слуг, весь дом завешан такими вот покрывалами из голландского полотна.

— А-а, — только и протянул Моттон, да и что еще он мог изречь?

— Вот посмотрите.

Она снова протянула виконту гипсовый пенис, крепко сжимая его в своих тоненьких пальчиках. То была весьма близкая к реальности штуковина, и если бы бедняга Пан еще не лишился связи со столь важной частью своего тела, он почувствовал бы себя счастливейшим из богов.