буксир для сопровождения. Я поблагодарил, но буксир заказывать не стал. Очень дорого бы вышло – почти сутки идти с буксиром, да и обстановка в канале мне была не очень ясна. Не верилось, что там могут быть большие сложности. В общем, тронулись мы, и я где-то через пару часов понял, о чём они говорили. Там из-за того, что проходило очень много судов, было так намято и набито ледяной крошки, что наш пароход в балласте еле-еле полз. Механики все сидели в машине с открытыми кингстонами, и постоянно их чистили, не закрывая. То есть машину могли бы затопить в любой момент. Старались во всю. Чувствовали свою вину за остановку в Эльбе, когда прозевали с чисткой, не ожидали что такой лёд будет. С грехом пополам проползли Кильский канал. Напереживался и я и стармех. А был бы кто другой, а не мой друг? Стал бы он так стараться?! Вот что значит «подбор кадров», особенно для контрактов.

* * *

Проработали так почти шесть месяцев, и когда пришли в Росток и грузились зерном на Средиземку, нам предложили меняться. Хотя мы настраивались ещё на один рейс, но согласились. Поверили доводам кадровиков, что уйдём на юг, там зарплаты не дождёмся. Так, в общем-то, и случилось у большинства судов в то время, в том числе и у экипажа, который нас сменил. Совместная греко-российская контора стремительно начала банкротиться и разваливаться из-за того, что греки перестали платить портовые сборы, и суда стали задерживать и арестовывать. Мы улетели домой, я проходил всяческие курсы, ездил в Москву на утверждение. Была такая процедура, когда капитанов утверждали на коллегии Министерства морского флота. Было такое министерство, очень знаменитое в те годы, а рядом с ним была дверь в какое-то министерство МЧС, которое в то время никто не знал, и не представлял, для чего оно. Нам выдали удостоверения, подписанные Министром морского флота, в торжественной обстановке. Потом, в 1996 году, в августе мне предложили срочно лететь на т/х «Пермь» во Францию, в Сен-Назер. Там заболел капитан, его сдали по дороге, в Испании, и судно пришло во Францию без него. То есть опять принимать дела было не у кого. Ехать не хотелось. Ещё оставалась часть недогулянного отпуска, было лето, но уговорили тем, что судно продают, и оно в перспективе будет работать «под флагом». А нужда в деньгах, как всегда, была, я только что достроил квартиру на Суворова и опять был на мели. Пришлось соглашаться, и по горячей путёвке срочно лететь в Сен-Назер. Летел через Москву. Там пересел в самолёт до Парижа. Прилетал в Орли, а надо было перебираться в Шарль де Голль. В Париже раньше не был, но меня встретил агент-женщина, перевезла на такси через Париж, и кое-что из достопримечательностей даже показала по дороге. Но на рейс мы немного не успели. Пришлось ждать другой пару часов. Потом местными линиями я добрался до Сен-Назера. Так как судно было на внешнем рейде, я с удовольствием провёл три дня в гостинице. Ходил на пляж, бродил по городу, спал как на курорте, короче. Когда попал на пароход, то оказалось, что всё более или менее ценное оборудование и приборы с него сняли, в том числе и спутниковую систему навигации. Нам пришлось ещё долго, до конца декабря работать, определяясь дедовскими способами навигации: то по пеленгам и дистанциям, то по счислению, а то и с помощью астрономии: сначала по солнцу, а затем и по звёздам, если берега долго не было. Почти все штурмана освоили эти методы, за исключением третьего помощника, выпускника Ростовской мореходки. Видимо, у них там не было такого хорошего препода по астрономии, как у нас Николай Иванович Головкин, конспект с лекций которого я всегда возил с собой. Всё это время почти в каждом порту приезжали покупатели и сюрвейеры. Смотрели пароход, лазили по трюмам и по танкам. Мне приходилось принимать всех, боцману с матросами бесконечно открывать горловины донных танков, но никто так и не решился купить его. Заплыли однажды даже в Херсон за семечками. В этом городе живут мои родственники по отцу, с которыми я долго не виделся. Сходил в гости, и они у меня на судне побывали. Незабываемые воспоминания остались. Так проработали, пока не кончились документы, а в конце декабря получили задание следовать в Александрию, и там продаваться египетскому судовладельцу. По распоряжению пароходства утопили документы ДСП и зачем-то карты, всю коллекцию мирового океана, хотя карты, которые не ДСП, наверное, можно было продать египтянам, они бы взяли, думаю, потому что каждая карта за границей стоила не менее 100 долларов, а у нас их было на каждый район штук по 200. Продажа была около недели. Меня с частью экипажа пытались уговорить остаться работать у арабов, водили по ресторанам, много чего обещали, но не сговорились. Я предлагал оставить весь комсостав и часть рядового. Им был нужен только капитан, второй механик и электромеханик. Не сторговались мы. Передали судно и улетели в Москву через Каир. Египтяне где-то нашли русских механика и электрика, сильно обманув их в зарплате и должностях. Они прибыли при нас ещё, до отьезда. Египтяне восстановили в салоне большой стол, который мы убрали, потому что поставили теннисный на это место, и стали беспрестанно пить свой черный и сладкий чай в маленьких стаканчиках. Это первое, что они сделали по прибытии на судно. Нашли где-то польского регистра, который подписал им документы без всякого ремонта и докования, хотя там, в топливном танке, была дыра, и я им об этом сказал. Кстати, первый инспектор Germanish Lloyd им без докования документы не выдал. Покрасили за несколько дней весь пароход, до ватерлинии, переименовали его в «Ibragim», и стали совершать те же рейсы, что и мы, то есть из Новороссийска в Александрию с лесом, а летом дошли даже до Архангельска. Дальнейшая судьба его неизвестна, но в Архангельске больше бывшая «Пермь» не показывалось. Продали его, между прочим, по цене металлолома. Я потом в пароходстве товарищу, ответственному за продажу, говорил, что если бы его загнать к арабам заранее и покрасить таким же дешёвым способом, то, может быть, кто-то купил бы его по нормальной цене как пароход, а не металлолом. Но, конечно, никто особо не внял.

В начале 1997 года в январе я попал на курсы ГМССБ, которые тогда ещё только открывались, и в пароходстве были ещё бесплатными. Отходив туда неделю, я неожиданно получил предложение от ОК