в гостинице был забронирован, а все прочие расходы компенсируют на судне, но для этого надо на судно попасть, то бишь надо там, в Лондоне, понравиться. Короче, сажают тебя после этой поездки на поводок, и ты уже сам мечтаешь, чтобы тебя куда-либо направили, чтобы вернуть свои 650 USD (примерно столько встает такая поездка тебе). Можешь, конечно, на них и плюнуть, если очень богат, но кто же бывает сильно богат в конце отпуска. Вот такой расклад был. Теперь, наверное, можно понять отсутствие у меня энтузиазма тогда. В общем, псу под хвост мое тихое прощание с городом.

Ехать, короче, мне страшно не хотелось, и оставалась последняя надежда на отдел кадров СМП, на то, что отпуска за свой счет на такой срок, на семь месяцев мне не дадут. Был конец марта, обычно уже напряженное время с людьми, инспектор долго не решался, предлагая сначала дать месяца четыре, а потом подумать об остальном, или пойти сейчас сдавать ТБ, а потом посмотрим. Я уже начал подсказывать ему, что если это невозможно, то, может, лучше мне и не давать этого отпуска за свой счет. Он подумал и вкатил мне отпуск до 1 декабря, объяснив это тем, что если он мне не даст его, то меня надо садить на судно, а его у него нет. Короче, я вышел оттуда с тем, что просил, но еще более убитый, потому что понял окончательно – от Лондона мне не отвертеться. И вот я на вокзале, ищу свой вагон, нахожу и усаживаюсь на свое место. Там уже сидит мой товарищ по несчастью Сергей, тоже капитан, тоже туда же, на смотрины то есть. Кстати, он это несчастьем не считал, а скорее даже наоборот. У него была масса планов на Лондон. Там он собирался и диплом поменять на английский, со сдачей проверки там по всем предметам, и кредитную карточку сменить в каком-то из британских банков на новую, то есть у него уже давно был счет в английском банке, и он переводил туда деньги через компанию, минуя судно, не то, что я – «булавочкой деньги к поясу». И ноутбук-то у него был. В общем, такой современный молодой капитан – мне даже завидно стало. Я даже как-то прибодрился. Думаю: чего я-то кисну, надо равняться на таких вот молодых, современных, с ноутбуками, кредитными карточками, готовых ехать куда угодно: в Лондон, Нью-Йорк, к чёрту, работать с любыми экипажами, лишь бы там хорошо платили. Кстати, выглядел он тоже довольно импозантно: пиджак был серого цвета, но фасон был кителя времен Иосифа Виссарионовича. Волосы были густые, с проседью, росли со лба, ну и все это еще украшала клочковатая борода бунтовщика. Такой вот типаж.

Его провожала скромная, тихая женщина, как он сказал потом, что это его вторая жена, но они не расписаны. Ну попрощались они сдержанно, проводил он ее на перрон, и мы поехали. Когда волнения улеглись и начали мелькать милые сердцу пригороды Архангельска, достали мы у кого что было из припасов, и начали есть. Почему-то всегда очень есть хочется, когда в вагон садишься, ну прямо утерпеть невозможно, так и ждешь, когда поезд тронется, чтобы кинуться к авоське с едой. Разложились мы значит на столе с едой, сгорая от нетерпения на нее накинуться. Ну, у каждого нашлось, конечно, еще и выпить что. У меня там во фляге было разведено водки с бальзамом для экстренного закрепления кишечника – я еще дороги не люблю и по той причине, что если дома вся моя система пищеварения не всегда, но все же находится в состоянии относительного покоя, то в дороге она начинает бунтовать прямо после первого стакана чая зачастую, поэтому беру с собой немного чего-нибудь дубящего, и иногда удается продержаться. У него без бальзама, но тоже оказалось, и мы приступили к трапезе. Недолго думая, к нам присоединился молодой бизнесмен – ещё один пассажир нашего купе, не выпускающий мобильного телефона, и с кем-то обсуждающий свои торговые дела. В общем, успели по одной выпить и наконец-то наброситься на еду, как подъехали к Исакогорке – сортировочной станции в получасе езды от города. Там села женщина – четвертый пассажир нашего купе, и мы поехали дальше. Женщина была немолодая, может около пятидесяти, может меньше, трудно было точно возраст определить. Выглядела не очень привлекательно, но было видно, что образована, достала книжку, не отказалась от рюмки, правда только одной, есть не стала и углубилась в чтение. Ну, такая питерская интеллигентка, которой ничто не чуждо, так естественно это у ней получилось. Мы продолжали сидеть, заедая и запивая свою тоску по поводу отъезда и предстоящих хлопот. Не помню, после какой рюмки моего товарища по несчастью понесло.

Бывают люди, для которых алкоголь противопоказан в принципе. Что-то там, в голове у них происходит, что они начинают выкидывать такие коленца, что потом сами не могут поверить, что такое возможно. Вот, например, у меня в молодости был приятель, который, приняв определенную дозу в компании, тихо и мирно сидящей за столом, снимал обувь и начинал бегать по улице в носках – это несмотря на погоду и сезон, и никто его от этого удержать не мог. Вот пока не набегается в носках по лужам или по сугробам, пока содержание алкоголя не снизится у него до определенного уровня, так и будет все бегать. Мы-то ему уже компании не составляли в таких забегах, знали его такую слабость, смотрели только, чтобы далеко не убегал. Вот набегается, немного выветрится у него, и бери его родимого, уводи спать, а пока запал не прошел, не дай бог подходить.

Сейчас, кстати, какой-никакой, а начальник тоже стал, вот интересно как у него сейчас с этой привычкой, ведь сейчас во всех конторах опять пошла эта мода на всякие банкеты-фуршеты. Представляю, как подчиненные были удивлены в первый раз! А может он уже давно бросил употреблять, потому что, в принципе, здесь путь один – бросать, раз такое дело.

И вот, после какой-то рюмки я понимаю, что мой коллега того же плана. Начал он, ни с того ни с сего, c претензий к этой женщине, и как бы мы его ни увещевали с бизнесменом, он, забравшись в кителе, и со своей бунтарской клочковатой бородой на верхнюю полку, выкрикивал оттуда какие-то укоры и обвинения в адрес всех женщин, обращаясь к одной. При этом из него сыпались то кредитные карточки, то бумажник, то паспорт. Женщина была молодец.