Я уже давным-давно не верю в то, что он курит, чтобы чувствовать себя современным, взрослым и опытным. Скорее всего, он уже пережил пару неудачных попыток бросить и сейчас снова закурил с чувством тоски и обреченности. Как только он докуривает свою последнюю, как он надеется, сигарету, его охватывает чувство пустоты и беспокойства. Он даже не будет отдавать себе в этом отчет. Для него все сводится к чувству: «Я хочу сигарету», и, напомнив самому себе все веские доводы, почему ему не нужно курить, он так и не сможет понять, почему он все-таки курит. Он будет чувствовать себя идиотом и попытается обратиться за помощью к своему врачу.

А теперь представьте, что врач навещает заключенного в тюрьме и говорит: «Послушай, приятель, здесь как-то сыро. Ты сильно рискуешь подхватить пневмонию, и у тебя явное истощение. Твоя семья очень за тебя волнуется, так что лучше будь благоразумным и иди домой!»

Такого доктора будут считать не просто глупцом, а законченным идиотом! Разве «Большая тройка» до сих пор не в курсе того, что в течение последних пятидесяти лет курильщики просто завалены информацией о вреде, который курение наносит здоровью, и что если бы это помогало им бросить курить, то они давно бы уже это сделали?

Почему «Большой тройке» не приходит на ум, что курильщики не курят по тем причинам, вред которых очевиден? Задача состоит в том, чтобы избавиться от тех причин, которые заставляют их это делать. А их не так уж и мало. На самом деле все они не более чем иллюзии, но пока курильщики продолжают в них верить, они являются для них мощным стимулом продолжать курить или же снова начать, если до этого они пытались бросить.

Доктор, вероятно, внушил ему, что бросить курить очень сложно и на это требуется сила воли. Если до этого курильщик уже пробовал бросить курить с помощью волевого метода, то его попытка начнется с чувства тоски и обреченности: попытайтесь отговорить его от курения, и он, наоборот, будет им одержим. Ему также наверняка расскажут о бывших курильщиках, которые бросили курить уже лет десять назад, но до сих пор продолжают мечтать о сигарете и, хуже того, снова начали курить после десятилетнего воздержания. Он так же усвоит то, что значит успех в определении доктора — продержаться без сигарет весь год. Для меня до сих пор остается загадкой, каким образом столько много людей смогли бросить курить благодаря исключительно волевому методу!

А теперь давайте сравним результаты, полученные с помощью «Легкого способа», с теми, которых достигла «Большая тройка».

Хотя я пытаюсь возложить вину на виновных, т. е. на «Большую тройку», тем не менее понимаю, что все-таки зависим от них в том, чтобы достичь своей цели. Несмотря на то что у меня есть признание, я вижу, как «Большая тройка», считаясь с моим положением ведущего мирового эксперта в данном вопросе, в то же время по-прежнему поддерживает политику, прямо противоречащую моим советам.

Испытываю ли я ненависть к врачам? Да ничего подобного. Мой сын, к примеру, врач. Я не знаю более преданных, трудолюбивых, благородных и достойных людей, работающих за гроши, чем врачи и медсестры. Я знаю, что обычный терапевт может уделить около семи минут каждому пациенту. Только подумайте, сколькими знаниями и умениями должен обладать врач, и их необходимо постоянно поддерживать. Мне понадобилось более тридцати лет, чтобы освободиться из никотиновой ловушки, хотя от этого напрямую зависела моя жизнь. Последние двадцать три года я только тем и занимался, что совершенствовал это мое единственное умение. Интересно, какая часть времени в образовании врачей посвящена тому, чтобы научиться помогать курильщикам бросать курить? Разве можно винить во всем врачей? Это вина самой системы. Даже если бы терапевтов только этому и учили, их знаний все равно оказалось бы недостаточно. Это очень узкая специализация. Чтобы подготовить терапевта, требуется примерно год, и если вы думаете, что дело тут только в деньгах, то этот процесс можно было бы ускорить с помощью телевидения и т. п.

Обвиняю ли я политиков? Да, обвиняю. По моим подсчетам, у 50 миллионов курильщиков жизнь существенно сократилась из-за того, что Эдвина Керри проигнорировала мое письмо, и я не сомневаюсь, что еще многие подростки с тех пор успели попасть в эту ловушку, в том числе и среди ваших родственников и знакомых.

Виню ли я средства массовой информации? Ни в коей мере! Я получил огромную поддержку с их стороны за все эти годы, и я могу лишь искренне поблагодарить за то, что они помогли мне приобрести репутацию. Более того, основные мои надежды на возможность подробно исследовать мою методику и доказать, что это не только лучший, но и единственный способ, которым должны пользоваться все курильщики, связаны именно с СМИ. А затем убедить в этом правительство и врачей и разнести эту новость по всему миру как можно скорее.

Возможно, самое неприятное, с чем мне пришлось столкнуться при моей попытке доказать, что «Легкий способ» является наилучшей методикой, — это обвинение в том, что я не подвергал результаты так называемым клиническим исследованиям. Я бы с удовольствием это сделал, но в основе клинических исследований лежит полное исключение того, что можно назвать человеческим фактором. А «Легкий способ» основан как раз на человеческом факторе, на том, что люди сами осознают, что больше не нуждаются в никотине и готовы с радостью избавиться от этой зависимости.

Медицина же, напротив, авторитетна именно потому, что исключает все побочные факторы, которые могут оказывать влияние на доктора и пациента. Одна из главных медицинских идей состоит в том, чтобы выработать методы, которые будут действенны независимо от интеллектуального развития людей, их генетических особенностей, образа жизни, который они ведут, насколько сильно они хотят поправиться, их веры во врача и тысячи других чисто человеческих факторов.

Данные клинических исследований сопоставляют. Одна часть людей, принимающих участие в исследовании, употребляет какое-либо лекарство, а другая — плацебо, вещество без активного ингредиента. Суть состоит в том, что никто — ни пациенты, ни врачи — не знают, кто из них что принимает, т. е. главное здесь, как я уже сказал, — полностью исключить из процесса любую возможную предвзятость.

Наверное, вы уже успели догадаться, что клинические исследования дают ответы на очень ограниченный круг вопросов. Этот стандартный метод очень хорош и в прошлом сослужил медицине неплохую службу. Но необходимо подчеркнуть, что он подходит только для случая с лекарствами. Потому что он основан на утверждении и поддерживает миф о том, что пациент пассивен, а лекарства сами совершают в его организме всю работу. Клинические исследования мало пригодны для выработки эффективного метода борьбы с зависимостью не только потому, что при этом невозможно точно выявить, удалось ли зависимому окончательно бросить курить, но и потому, что они не предполагают какого-либо лечения, во время которого пациенты могли бы самостоятельно принимать решения.

«Легкий способ» не подходит для клинических исследований, потому что у него совершенно иной принцип работы. Как, к примеру, возможно в этом случае провести подобный опыт с плацебо? Каким должно быть это плацебо для подобного испытания? Например, для никотинового пластыря плацебо был бы пластырь без никотина. Но «Легкий способ» включает в себя передачу зависимому человеку определенной информации. Как можно подобрать плацебо для этого? Вся эта идея просто нелепа.