Артур сидели в полупустом зале ресторана, ели шашлык из осетрины, запивая его трехзвездочным грузинским коньяком.

– Послушай, старый, – начал Артур – Ты это зачем в Геленджик зачастил, вчера зачем со Смирновым встречался?

– А что, нельзя? – чуть не подавился, не ожидая подобного вопроса Олег. – Я же тебя не спрашиваю про твою наркоманку-нимфоманку.

– А ты спроси! И я тебе отвечу – все супер, представить не можешь, насколько! Только это никого не волнует, а вот твои встречи со Смирновым заинтересовали начальство, – Крутин смачно выпил рюмку коньяка.

– Ну и что. Он человек заслуженный, но забытый, рассказывает мне про свое прошлое, а мне интересно, – с трудом взяв себя в руки, начал врать Вишневский.

– Ты про кружок любителей истории будешь в другом месте заливать. Какие там ваши дела, мне тоже неважно, – и без того страшные глаза Крутина стали еще страшнее. – В общем, на верху приняли решение Смирнова ликвидировать – уж очень много и обо всем он знает, и, так как ты с ним сейчас в хорошем контакте, поручено это сделать тебе.

– Как так мне, а если я не стану это делать? Я не хочу, – у Вишневского от неожиданности и коньяка закружилась голова.

– Станешь, это приказ. Тебя завтра вызовут и прикажут. А могут и не вызывать, если сейчас все обговорим, – Крутин вдруг стал очень серьезным.

– Что мне его, расстрелять прикажешь или зарезать, кстати, он очень непростой человек, сам кого хочешь… – здесь Вишневский остановился, представив, как он будет ликвидировать Смирнова и что из этого может выйти.

–В том-то все дело. Ты сейчас к нему ближе всех из наших. Я тебе дам таблетку, она мгновенно растворяется в любой жидкости, ее действие следующее: через десять минут человек умирает мгновенно от остановки сердца. Врачи, которые приедут к трупу Смирнова, будут в курсе и никакого вскрытия делать не будут, в документах так и будет написано – остановка сердца. Ты сам вызовешь «скорую» по домашнему телефону Смирнова и дождешься врачей – так надо, – подробно объяснил Крутин, передавая Вишневскому небольшой пузырек из темного стекла с таблеткой.

– Все мне ясно! Можно это сделать после 14 июня? Дмитрий Петрович обещал мне в понедельник показать отличные места для морской рыбалки, – выпивая коньяк, спросил Олег.

Вишневскому почему-то вдруг стало жалко Смирнова и стало жутко за себя и за Крутина – сидеть в ресторане и так запросто обсуждать убийство пусть и не очень хорошего человека… Все мысли Олега отразились на его лице, и Крутин это заметил.

– Можно! – неожиданно односложно и не задавая лишних вопросов ответил Артур. – Да, и еще. От того, что не станет Смирнова, планета будет лучше – он палач, садист и негодяй, каких мало. Близко к сердцу не принимай – работа у нас такая.

Глава 4. 14 июня

Раннее утро. В уютном внутреннем дворе старинного административного здания, в котором располагаются городской комитет КПСС и исполком Совета народных депутатов города-курорта Геленджика, под парами стоит белая «Волга» с водителем, готовая отправиться в любую минуту в любом направлении. С моря дует приятный утренний бриз, пахнет водорослями и какими-то только распустившимися цветами, на небе ни одного облака, встает южное солнце.

Быстрым, уверенным шагом к машине подошел грузный человек в бежевом костюме и красивом, подобранном в тон костюма галстуке. Быстрым движением открыв заднюю дверь, привычно расположился на заднем сиденье.

– Доброе утро, Витя. В Краснодар в крайком! К одиннадцати надо быть, Медунов вызывает! – командным тоном сказал человек в бежевом.

– Будем, Николай Федорович! – нажимая на педаль газа, ответил опытный горкомовской водитель Виктор. – Отдыхайте, Николай Федорович, путь не близкий.

Машина уже выехала из двора горкома.

– Эх, Витя, куда там! – с какой-то даже надеждой на сочувствие произнес пассажир на заднем сиденье.

Пассажиром на заднем сиденье белой «Волги» был не кто иной, как первый секретарь Геленджикского горкома КПСС Николай Федорович Погодин.

Высокую должность главы Геленджика Николаю Погодину доверили в 1974 году. Уроженец Краснодарского края, фронтовик, прошедший всю войну, примерный семьянин, отличник партийной школы с опытом руководящей работы был отличной кандидатурой на пост первого секретаря Геленджикского горкома КПСС. К тому же с 1967 года он занимал должность председателя исполкома Геленджика.

Сразу после назначения Погодин активно взялся за работу, под его руководством курорт расцвел. В перечень достижений Погодина входят строительство объездной дороги к городу, обустройство новых пляжей, благоустройство дендропарка и парка в честь 40-летия Победы. Погодин также выбил у партийного руководства деньги на строительство Дворца культуры, кинотеатра, бассейна и нескольких новых санаториев, некоторые из которых успешно работают.

Попасть к нему в кабинет можно было любому жителю курорта, всех он внимательно выслушивал и старался помочь. В партийных кругах Погодин тоже был на хорошем счету, и не только благодаря высоким показателям работы. Он был настоящим хозяином города, который умел радушно принять гостей, в том числе – представителей краевого начальства или начальства из Москвы.

И вот он направлялся на долгожданную личную встречу с Сергеем Медуновым, его непосредственным начальником. Добивался Погодин этого события две недели, почти с той самой минуты, когда арестовали Железную Беллу. Медунов аудиенцию постоянно откладывал и переносил, а вчера позвонил сам лично и предложил поехать к одиннадцати часам в крайком, он был спокоен и деловит.

Дорога из Геленджика в Краснодар даже с опытным Виктором занимала без малого три часа. Сколько раз Погодин проезжал по этой дороге на партийные конференции, собрания партийно-хозяйственного актива, встречи делегаций, да и на поздравление с различными праздниками краевого начальства. В крайкоме ругали его редко, а хвалили часто, поэтому ему нравилось ездить в Краснодар и возвращаться в хорошим настроении с какого-нибудь очередного мероприятия или банкета.

Глядя из окна машины на знакомые гористые пейзажи, Николай Федорович вдруг четко почувствовал, что все в прошлом и что дни, а может быть, и часы его пребывания в кресле хозяина Геленджика сочтены. И от этого становилось горько, сколько сил, энергии, здоровья вложено в этот город. Честно, очень не хотелось уходить с должности, на которой он был еще нужен и полезен, да и она приносила ему немало как морального, так и материального удовлетворения. А еще не хотелось оказаться под следствием со всеми вытекающими последствиями. «Эх, Белла, Белла, жизнь сломала себе и мне», – мысли Погодина становились с приближением к Краснодару все тяжелее.

Оказавшись за десять минут до назначенного времени у подъезда крайкома, Погодин, чтобы хоть как-то отвлечься от терзающих его мыслей, обратился к Виктору:

– Меня не будет примерно час. Сходи где-нибудь позавтракай, не завтракал,