– Есть такое! – весело ответил профессиональный Виктор.

В одиннадцать дня Погодин бледный, как лист писчей бумаги, стоял в приемной Медунова.

– Здравствуйте, Николай Федорович, Сергей Федорович вас ожидает, – поприветствовала Погодина миловидная секретарша.

Референт Евгений молча встал из-за своего стола и открыл действительно тяжелую дубовую дверь медуновского кабинета.

– Николай, здравствуй! – Медунов вышел навстречу Погодину, протягивая ему руку.

– Здравствуйте, Сергей Федорович, – поздоровался немного опешивший от подобного радушного приема Погодин.

– Николай, – начал Медунов, – Шахиня уже две недели молчит в СИЗО, и, как сам понимаешь, долго ее молчание продолжаться не может. Первым, кого она начнет сдавать следствию, будешь ты. Надеюсь, это тебе тоже понятно. Вполне вероятно, завтра-послезавтра в Геленджик высадится большой десант следователей из союзной прокуратуры, и это при том, что Шахиня пока молчит, а когда заговорит?

На Погодина после слов Медунова стало страшно смотреть: он стал уже просто неестественно бледный, у него затряслись руки. В его голове была одна лишь мысль – это все не на самом деле, это сон.

– Николай, – продолжил Медунов – Я связался с некоторыми влиятельными людьми, они, если даже Бородкина и заговорит, помогут тебе избежать уголовного преследования. Естественно, тебе потом нужно будет уехать с семьей куда-нибудь – да хоть в Москву, хоть в Ленинград, да хоть куда!

– Спасибо, спасибо, Сергей Федорович! – с большим трудом, почти безнадежно произнес Погодин, не ожидая подобного от шефа.

– Все надо делать очень быстро! Сегодня в половине восьмого вечера мы встретимся с этими людьми в Новороссийске на даче Юры Журкина. Лучшего места трудно найти. Никто ничего не увидит, а кто и увидит – не заподозрит ничего. Выездное совещание первых секретарей горкомов, – обстоятельно излагал Медунов.

– Сегодня вечером в Новороссийске? Все так быстро. Все неожиданно! – Погодин пребывал почти в обморочном состоянии.

– Да, сегодня и именно там. Другого шанса у нас просто не будет! Слушай внимательно и запоминай: ровно в шесть вечера у пирса, что напротив твоего горкома, тебя будет ждать катер. Там будут мои люди, два человека, их задача – в целости и сохранности доставить тебя до Новороссийска, а после вернуть обратно в Геленджик. Когда и кому тебе сдавать дела, я тебе сообщу в Новороссийске, – подытожил Медунов.

– Сергей Федорович, наверное, я буду должен этим людям. Такие дела не делаются бесплатно, – с трудом начал приходить в себя Погодин.

– Разумеется, Николай, конечно, правильно все ты понял. В шесть часов вечера у тебя в руках должен быть портфель, а в нем пятьдесят тысяч, – почти с иронией, как будто речь шла о коробке конфет, а не о сумме, на которую можно было купить пять машин, сказал Медунов.

– Сергей Федорович, это очень большая сумма – боюсь, не найду до вечера.

У Погодина при всех его неоспоримых достоинствах грамотного и чуткого руководителя, умелого, крепкого хозяйственника, да и просто неплохого человека был один серьезный недостаток – жадность. Он был чрезвычайно жаден, как говорят в народе, до денег, конечно же, у него были деньги, и не пятьдесят тысяч, а значительно больше, и лежали они не в сберегательной кассе, а дома, на даче, в рабочем кабинете, но одна лишь мысль о том, что ему придется просто взять и отдать пятьдесят тысяч, могла свести его с ума.

– Найдешь, вон у Берты под миллион нашли. У тебя, наверное, не меньше, зачем так воровать нужно было, совсем совесть и стыд потеряли. Золото и деньги в трехлитровых банках в землю закапывала – это как? Зачем? Жадные вы до денег и золота, а я разгребай! – у Медунова сменился тон. – За жизнь и свободу деньги в твоем положении жалеть, мне кажется, не стоит, жизнь одна. Не жадничай хотя бы сейчас!

– Сергей Федорович, так не только за свою жизнь и свободу, – лукаво посмотрел на шефа понявший, что терять уже нечего, Погодин.

– Ты на что это намекаешь!!! – начал багроветь от ярости Медунов. Но вовремя взял себя в руки и успокоился. – Сейчас, Коля, я тебя познакомлю с человеком, который будет тебя сегодня сопровождать.

Медунов нажал кнопку аппарата связи с приемной:

– Пусть зайдет Олег.

Почти мгновенно дверь открылась, в кабинет вошел Олег Вишневский, на нем был серый костюм, белая сорочка и модный черный галстук. Всем своим видом и выправкой он показался Погодину достаточно серьезным человеком из очень весомой организации.

– Здравствуйте, Сергей Федорович! Здравствуйте, – кивнул в сторону Погодина Вишневский.

– Олег, это Николай Федорович Погодин – первый секретарь Геленджикского горкома партии. Тебе предстоит сегодня его сопровождать в Новороссийск по морю. Катер должен стоять у пирса Геленджика не позже, чем в шесть часов вечера, – одновременно представляя Олегу Погодина, давал ему же поручение Медунов.

– Есть! – ответил Олег, пожимая потную и вялую руку Погодину.

– Николай Федорович, вам все понятно, больше вас не задерживаю, до вечера! – попрощался с Погодиным Медунов. – Да, и еще – Николай Федорович, о сегодняшней поездке знать никто не должен, слышите – никто. Вам это, надеюсь, понятно?

– Безусловно! Я все, все понимаю! До вечера, Сергей Федорович! До вечера, Олег! – снова став сильно бледным, попрощался Погодин и вышел из кабинета, в котором остались Медунов и Вишневский.

– Олег, все готово? Человек не подведет? – спросил почти шепотом Медунов.

– Все, Сергей Федорович! Этот человек надежен, как двери вашего кабинета, – спокойно ответил Олег.

– Я тебя понял! – улыбнулся Медунов. – Ваша зарплата сегодня в шесть вечера будет в руках Погодина. Уловил?

– Все принято! Еду в Геленджик! До связи, Сергей Федорович! – с заметным азартным настроением попрощался с Медуновым Вишневский и вышел из кабинета.

Бледный вид Погодина увидели все, с кем он встретился в коридорах крайкома, пока шел к своей машине. На часах ровно полдень. Белая «Волга» с довольным поздним завтраком Виктором стояла у подъезда крайкома.

– Виктор, сначала домой, потом в горком, – из последних сил скомандовал Погодин.

– Все понял! У вас усталый вид, Николай Федорович. Нужно отдыхать, – поняв, что шеф пережил не самые приятные минуты в жизни, стараясь поддержать, сказал Виктор.

– Витя – торопимся не спеша! А я, пожалуй, немного посплю, – закрывал глаза Погодин.

По дороге от сильных переживаний Погодин крепко уснул, и ему приснился очень необычный сон: при большом скоплении народа рядом с только что построенным кинотеатром «Буревестник» в Геленджике ему открывают памятник, среди людей он отчетливо видел лица Медунова и Бородкиной – эти два лица, мелькая, составляли толпу. «Вот так сон, к чему бы», – подумал Погодин, проснувшись при въезде в Геленджик.

«Волга» остановилась точно у подъезда дома, где жил с семьей Погодин.

– Витя, жди! – входя в привычный образ большого