– Что ж, – грустно улыбнулась она, – я всегда буду помнить, что когда-то была вашей любовью… вашей первой любовью, и этого достаточно, чтобы сделать меня счастливой до конца моих дней.

Теперь Яков увидел, что потерял, ведь Маргарита могла сделать его таким счастливым, как ни Мэриан, ни Джэнет никогда бы не сумели. Невозмутимая, бескорыстная, Маргарита была бы и страстной, целиком и полностью отдаваясь своей любви, никогда не требуя никаких милостей взамен. И Яков вдруг понял, что именно это и есть любовь. Чтобы узнать это, ему понадобились годы экспериментов и опыта. Оба они уже были не слишком молоды, так как готовились отметить двадцать седьмой день рождения.

– Ничто нас больше не разлучит, – пылко объявил Яков. – Теперь я король, и меня нельзя отвлечь от избранной цели.

Но от цели его временно отвлекла Джэнет. Когда король попытался все ей объяснить, фаворитка ответила таким взрывом страсти, что он не смог устоять, и то, что должно было стать кратким прощанием, превратилось в столь бурную ночь наслаждений, что Яков начал сомневаться, действительно ли Маргарита сумеет освободить его от чар, каковыми опутала Джэнет Кеннеди.

– Она умеет так любить? – потребовала ответа Джэнет.

Она схитрила. Этой ночью был зачат их сын. Человек, любящий детей, не способен проявить равнодушие к собственному ребенку.

Король продолжал видеться с Джэнет, а Маргарита не сетовала. Она была превосходной любовницей – всегда мягкой, доброй и понимающей.

«Я исполню обещание, данное так много лет назад, – пообещал себе Яков. – И женюсь на Маргарите».

И так они медленно приближались к трагической развязке. Король твердо решил жениться на Маргарите Драммонд. Последняя уже родила ему дочь. Девочку назвали в ее честь, и Яков настоял, чтобы малышку именовали леди Маргаритой Стюарт. Сын Джэнет родился через два года после дочери Маргариты, и Яков так безумно любил этих детей, что не мог бы сказать, кто ему милее. Впрочем, если он не мог бросить любовницу, то как отказался бы от ребенка?

Якову часто приходили на ум воспоминания собственного детства. Он не мог позволить своему крошке Якову страдать, как страдал сам. А значит, надо все время навещать сына, а мать, естественно, всегда была с ребенком. В общем, все эти годы разброда и шатаний и Джэнет, и Маргарита удерживали короля около себя: Джэнет – бурными страстями, Маргарита – тишиной и покоем.

Но любил Яков Маргариту и решил, что перед свадьбой надо окончательно порвать с Джэнет.

Когда король приехал рассказать о предполагаемой женитьбе, молодая женщина прикрыла глаза тяжелыми веками и откинула назад пылающие огнем волосы; но ни разу не посмотрела па него.

– Я принял решение, – отчеканил Яков. – И между нами отныне все кончено.

– А наш сын?

– Не думай, что я когда-нибудь оставлю его. Мальчик станет графом Морэй; и ты тоже не будешь забыта. Я подарю тебе замок Дарнауэй и окружающие его леса. Он будет твоим, пока ты не выйдешь замуж или не обзаведешься другим спутником. В этом случае замок вернется ко мне.

Дженет, прикрыв глаза, кивнула. Графство Морэй… Замок Дарнауэй… Это очень хорошая награда.

– Вроде бы в лесах Дарнауэя неплохая охота, – спокойно заметила она.

Король улыбнулся. Пусть думает, будто он намерен охотиться там и навещать ее во время охоты. Не стоит говорить, что он и не думает снова видеться с ней после женитьбы на Маргарите Драммонд.

– Да, просто великолепная.

Тогда она обвила Якова руками и бесшабашно рассмеялась. Ну, это в последний раз, и он был готов уступить. Что значит одна ночь среди тех, что ему еще оставались? «Прощай, Джэнет», – сказал он себе, уезжая наутро.

Он часто гадал потом, какую роль Дженет и ее семейство сыграли в последовавшей за этим трагедии. Но он ни в чем не был уверен, и Дженет могла быть ни при чем, ведь и многие другие противились его браку.

Когда Якову сообщили эту новость, он вспомнил, как давным-давно услышал о смерти отца.

Маргарита в замке Драммонд занималась приготовлениями к свадьбе. С ней была ее четырехлетняя дочь, леди Маргарита Стюарт, а еще две самые младшие сестры – Юфимия, не слишком счастливая в браке с лордом Флемингом, и незамужняя Сибилла.

Сестры спокойно завтракали, а через несколько часов все три были мертвы. Одно из поданных им блюд содержало смертельный яд.

Так горе постигло короля во второй раз. «Я никогда не забуду Маргариту», – скорбно повторял он, как некогда клялся, что никогда не забудет о смерти отца.

Яков был убит горем, но первым долгом подумал о ребенке и немедленно отправился в замок Драммонд, чтобы увезти девочку в Эдинбург. Он сам будет охранять дочь.

Король часто думал о том, кто совершил подлое убийство, но не было никакой возможности это узнать. Кое-кто уверял, что лорд Флеминг, страшно устав от своей жены Юфимии, хотел избавиться от нее и ненароком погубил еще двух сестер.

В действительности никто этому не верил. Очень многие выступали против союза короля с Драммондами. Даже появилась группа людей, считавших, что для Шотландии великим благом стал бы брак Якова с Маргаритой Тюдор, дочерью короля Англии. Беспощадных политиков не остановило бы то, что вместе с Маргаритой им пришлось убить и двух ее сестер.

В голове Якова шевелились подозрения насчет Кеннеди. Возможно ли, что порывистая Джэнет и ее семейство избрали такой способ уничтожить более счастливую соперницу? Не надеялись ли Кеннеди поставить Дженет на место погибшей?

Якову было все равно: он не отличался мстительностью. Что бы он ни сделал, это не вернет Маргариту.

Король равнодушно внимал приводимым ему доводам. Политический брачный союз – это долг короля. Он обязан подумать о том, какое благо принесет Шотландии, избрав верный способ сохранить мир с исконным врагом вдоль границы. Ничто так легко не укрепляет мир между странами, как брачный союз королевских домов.

Яков знал, что они правы. Пусть ведут переговоры с Генрихом VII.

Это было сделано. И теперь король, предполагавший оплакивать Маргариту Драммонд, как он думал, всю жизнь, готовился к встрече с другой Маргаритой, ехавшей с севера, чтобы разделить с ним трон.

В солнечный июньский день, через четыре месяца после смерти матери, Маргарита, королева Шотландии, выехала из Ричмонда в сопровождении отца. Вдоль дороги, по которой ехала кавалькада, собирались толпы народу, и Маргарита не могла скрыть восторга оттого, что стала средоточием таких празднеств.

Девушка была юна и прекрасна. Она все еще оплакивала нежную любящую мать, но не так уж часто видела ее и при жизни, так что теперь казалось, будто Елизавета Йоркская скончалась довольно давно. Так много событий произошло в этот промежуток времени: волнующие приготовления приданого – а как Маргарита любила эти шелка и дамасский атлас, этот пурпурный и алый бархат! Какое удовольствие получала она от приносившейся ей дани уважения! Жизнь слишком прекрасна, чтобы грустить.