– Вам найдут невесту из какой-нибудь иноземной династии, – печально сказала Маргарита. – Понадобится заключить полезный для Шотландии союз.

– Мне и раньше находили невест. – Яков щелкнул пальцами. – Вот им эти династические браки! Когда я был совсем маленьким, решили, что я должен жениться на леди Сесилии, второй дочери короля Англии Эдуарда IV, но после смерти Эдуарда его дочь перестали считать достойной невестой. Потом па трон сел новый король – Ричард III. Я знаю об этом, поскольку моя мать настаивала, чтобы я изучал все происходящее в других странах, и особенно в Англии.

– Это необходимая часть образования для того, кому предстоит стать королем, – напомнила Маргарита.

– У Ричарда была племянница, леди Анна Суффолк, и он хотел выдать ее замуж за меня. Однако вскоре Генрих VII Тюдор сверг Ричарда с престола, и тогда леди Анна, как и леди Сесилия, больше не была подходящей для меня партией. Ох уж эти иностранные браки! Они сплошь и рядом ничем не кончаются. – И юноша хвастливо объявил: – Нет, став королем, я сам выберу себе невесту, и знаю наверняка, кто это будет!

Маргарита, вздохнув, прильнула к нему. А почему бы и нет? В конце концов, она из Драммондов, а ведь одна ее прародительница, Анабелла Драммонд, вышла замуж за Роберта III Шотландского.

– Ах, Яков, в самом деле?..

– Можешь на меня положиться, – уверил ее принц. – Хотел бы я быть королем уже сейчас… Но нет… не хочу.

Яков нахмурил брови. Он мечтал увидеть своего отца, объяснить ему, как нелепо думать, будто он, его старший сын Яков, надеющийся жить в мире со всеми, мог хотя бы помыслить причинить ему вред. Яков представлял себе приятную сцену: как он предстанет перед отцом и сумеет уничтожить трещину между ним и знатью; а потом возьмет Маргариту за руку и объявит: «Отец, вот эту леди я выбрал в жены». Вся Шотландия станет ликовать, ибо все раздоры прекратятся благодаря этому браку. Стирлинг станет местом веселых празднеств, и он, Яков, проедет верхом по улицам Эдинбурга, а па полях около замка и Холируд-Хаус состоятся рыцарские турниры.

Это была столь упоительная мечта, что было жаль возвращаться к действительности. Но Яков не хотел становиться королем, ведь это означало бы, что его отец умер. Юноша ненавидел саму мысль о смерти – она неизменно напоминала о кончине матери.

Маргарита все понимала и прикусила язык, зная, как Якову будет больно, если она выскажет то, что у нее на уме. Нет, она не должна повторять то, что слышала от отца и его друзей, уверявших, что счастливым для Шотландии станет тот день, когда Яков III будет свергнут, а трон займет его старший сын.

Все в Стобхолле говорили об этом. Маргарита обсуждала смену короля с сестрами, особенно младшими – Анабеллой, Юфимией и Сибиллой. И не случайно их отец привез молодого наследника трона в Стобхолл, чтобы юноша оказался в руках врагов своего отца, когда настанет время.

– Я ненавижу смерть, – прошептал Яков. – А моему отцу придется умереть, прежде чем я стану королем.

Всего год назад умерла его мать, и принц до сих пор ощущал пустоту в душе. Это изменило ход его жизни, и юноша все еще иногда просыпался по ночам, оплакивая утрату доброй и терпеливой матери.

И сейчас, когда ее не стало, враги отца решили сделать Якова своим главным козырем. Принцу следовало бы отказаться, он отлично это знал. Но лорд Драммонд привез наследника трона в Стобхолл, а здесь он нашел Маргариту.

Девушку беспокоило, что разговор принял такой оборот, – она не хотела, чтобы Яков впал в меланхолию.

– Давайте разуемся, – предложила она, – и помочим ноги в воде.

Маргарита вскрикнула с притворным испугом, когда холодная вода окатила ее щиколотки, потом приподняла юбки выше колен, едва Яков кинулся в реку следом, и сделала вид, будто пытается убежать от него.

Принц мигом поймал беглянку, на что она и рассчитывала.

– О, Яков IV, – воскликнула девушка, – какой вы храбрец!

– Значит, таково ваше мнение, королева Маргарита?

Они обнялись, а холодная вода плескалась вокруг лодыжек, и обоих потрясла необычность ощущений. Им было по пятнадцать лет, а у людей, живших в начале шестнадцатого века в Шотландии, сексуальность неизбежно просыпалась очень рано. И Маргарита, и Яков вели гораздо более затворническую жизнь, чем большинство их сверстников, и в эту минуту обоих снедало нетерпение оттого, что они настолько невинны. Впрочем, это еще крепче связывало влюбленных, ведь им предстояло вести друг друга, дабы вместе все изведать и исследовать.

Яков вытащил Маргариту из воды, и они рядом легли на берегу.

– Это самый счастливый день в моей жизни, – выдохнул будущий Яков IV Шотландский.

Но и лежа там, на берегу, они услышали звуки голосов, настойчиво зовущих принца.

– Не обращай внимания, – прошептал Яков. – Покричат и уйдут.

Но голоса приближались, и Маргарита высвободилась из объятий юноши, вскочила, приглаживая волосы и расправляя помятое платье.

Он тоже поднялся и встал рядом. Так посыльный из Стобхолла и нашел их.

– Я умоляю ваше высочество без промедления вернуться в замок, – сказал гонец Якову, и принц уловил возбуждение в голосе обращавшегося к нему человека.

Близились важные события, но он не мог угадать, насколько. Зато, возвращаясь вместе с Маргаритой в замок, юноша чувствовал, что идиллия на берегу Тэя не просто ненадолго прервана, – возможно, счастье утрачено навеки.

Он терзался раскаянием даже сейчас, бросая взгляд на прошлое сквозь годы. «Что я должен был сделать? – спрашивал он себя далеко не в первый раз. – Следовало ли мне отказаться?»

Но отец Маргариты вместе с другими указывал принцу на его долг, и сама Маргарита стояла рядом, следя за ним сияющими глазами, открыто говоря этим взглядом, что Яков больше не мальчик.

Мятежники убедили его выполнить долг наследника трона, и среди них были многие из самых могущественных лордов Шотландии: Ангус, Аргайл, Хьюмы и Хэпберны. И принц уступил. Сколько раз он повторял себе: «Я был всего-навсего пятнадцатилетним мальчишкой». И тем не менее Яков никогда не мог забыть, как позволил себе выехать вместе с заговорщиками, а красные и золотые знамена предков развевались над его головой.

Лишь па одном он настоял и потом неустанно благодарил за это Господа. «Никто не должен причинить вреда моему отцу, – заявил он. – Если дело обернется в нашу пользу, пусть отца приведут ко мне».

Союзники успокаивали принца ласковыми речами, уверяя, что он их вождь и его слово – закон.

Итак, он отправился верхом в Сочиберн, расположенный всего в нескольких милях от того самого Баннокберна, где около двух сотен лет назад Брюс победил короля Англии Эдуарда II, вернув Шотландии независимость.

Весь ужас битвы при Сочиберне остался с Яковом навсегда. Где-то там, в противоборствующей армии, был его отец, человек, всегда прятавшийся от сына, поскольку верил, что однажды тот погубит его. Неужели старое пророчество было правдивым? Якову хотелось крикнуть: «Но будь ты мне настоящим отцом, позволь ты любви, а не страху управлять отношениями между нами, мы бы не оказались здесь в этот день битвы при Сочиберне, сражаясь друг против друга!»