– Она снова оказалась дома. Начался столь нужный ей отпуск. Я помог ей найти виллу на берегу океана в Майами. – Еще один жест в сторону бокового стекла. – Большой участок за оградой из известняка высотой двенадцать футов с металлическими шипами по верхнему краю и бо́льшим количеством камер безопасности, чем она могла сосчитать. Месяцы свободы. Нормальная жизнь. Никаких софитов. Редкие заголовки. Мгновения анонимности. Несколько раз в неделю она надевала на голову шарф, на глаза – солнечные очки и приходила повидать меня.

Она снова очистилась, и за дело опять взялась ее команда. Ее «кукловоды» решили, что пора. Изобразить жертву. Рассказать свою версию. «Контролировать новости, а не страдать от них». Они решили, что лучший способ – это опубликовать ее авторизованную биографию. Я был против, чувствовал, что они слишком торопятся, что она еще очень хрупкая. Но об этом узнали издатели, Нью-Йорк пришел в волнение. Провели аукцион. Семизначная сумма аванса. Встречи с литераторами. Ее познакомили с одним писателем. Сказали, что она может ему доверять. Я говорил ей, что не стоит, но она не слишком хорошо разбирается в мужчинах. Как бы там ни было, он вдумчиво слушал, убедил ее, что он не такой, как все, сочувственно подливал ей вина. Поэтому она согласилась и начала с самого начала, рассказала ему «свою историю». Когда он набрал материал, он перенес на бумагу свои записи, отточил свой рассказ и исчез. Забрал ее историю с собой. Взгляд инсайдера. Продал ее тому, кто заплатил больше всех. Получил миллионы. Обошел всех: все ночные шоу, все каналы. Его книга называется «Снежная королева», и сейчас она поднимается вверх в списке бестселлеров «Нью-Йорк таймс».

Из-за того что она упрямая, не умеет отступать и – как я думаю – потому, что она не из тех, кто позволит себя обыграть лжецу-писаке, она согласилась на роль в спектакле, сказав: «Это роль, для которой я была рождена». Журналисты работали круглые сутки. Долгожданное триумфальное возвращение. – Стеди покачал головой, вспоминая. – Она могла обмануть безликие толпы, бросавшие ей цветы, превозносившие и обещавшие бесконечную любовь. Она могла умиротворить и своих «кукловодов», но не меня. Эта книга причинила больше вреда, чем она могла вынести. Она пробила брешь в ее броне. Я говорил им об этом, но они любят деньги, которые она для них зарабатывает, и власть, которую она им дает.

Зрители в зале, оркестр настроился, занавес поднят, луч прожектора на сцене. Она вышла из-за кулис. Ее встречают стоя, овация. Но этого недостаточно. Потом все успокоились, музыка заиграла громче, зрители застыли на краешках кресел. – Его голос смягчился. – Я знаю, я там был.

Она оглянулась по сторонам и не выдержала испытания. Она не открыла рта. Ни звука. Ни строчки.

Колени подломились. В глазах неуверенность. Она посмотрела на меня, потом собралась, развернулась и молча ушла из круга света. Спустя несколько минут появился незнакомый человек. «Леди и джентльмены, мы очень сожалеем. Наша звезда заболела».

Верно, она была больна.

Я нашел ее в ванной комнате с пустым пузырьком из-под таблеток. Я набрал 911 и держал ее, пока ее дыхание становилось все короче. Я только начал делать ей искусственное дыхание, когда приехала «Скорая». Они выкатили ее из вестибюля отеля. Нагую под простыней. Кислородная маска на лице, капельница, рядом медик, заряжающий дефибриллятор. – Лицо Стеди напряглось. Он уже не просто рассказывал, он переживал все заново. Его голос дрогнул. – Между двойными дверями, ведущими на улицу, к толпе людей, парамедик крикнул: «Разряд!», и ее тело подпрыгнуло.

Стеди покачал головой, и фары встречной машины высветлили слезы у него на глазах.

– Этого не смог бы скрыть ни один пластический хирург. В ту ночь я сидел рядом с ней. Когда около трех часов утра я вышел в коридор выпить кофе и размять ноги, папарацци подкупил одну из медсестер. Не знаю, сколько фотографий он сделал, но, судя по тому, что я видел, их было много. На следующее утро я увидел это в ее глазах. Она была пуста. Высосана до донышка. Отыграна. – Стеди поменял положение ног. – Я спустился вниз за таблеткой от изжоги и увидел в газете заголовок «Последние вздохи разбитого и еще раз разбитого сердца». – Стеди делано хмыкнул. – В кои-то веки они все поняли правильно. – Он подождал, пока я осознаю его слова. Потом сказал с нарочитостью, которою я редко замечал у него:

– Это было ровно три недели назад. День в день.

Я ждал, позволяя боли утихнуть.

– Откуда вы знаете обо всем этом?

– Я познакомился с ней, когда она была еще девочкой. Ее еще никто не «открыл». Я знал владельца театра, поэтому устроил для нее прослушивание. Это было около двадцати лет назад.

Я знал ответ, но все-таки спросил:

– Вы чувствуете свою ответственность?

Долгая пауза. Старик прошептал:

– Да, хотя… – Взгляд на меня. – Я реалистично оцениваю свою способность контролировать действия других людей.

– А у «нее» есть имя?

Стеди помедлил, потом произнес его одновременно с восхищением и болью:

– Кейти Квин.

Он замолчал. Над нами возвышался комплекс «Седьмое небо».

Майами – это что-то вроде южного Нью-Йорка в сочетании с северной Кубой. Образуется интересное смешение культур. И по-настоящему вкусная еда. Для молодежи есть ночная жизнь, которая бьет ключом, и в городе достаточно клубов, чтобы каждый вечер месяца отправляться в новый. Для богатых вечеринки на берегу океана на виллах площадью по пятнадцать тысяч квадратных футов – это норма. Средние яхты длиной семьдесят пять футов, но некоторые доходят и до ста двадцати. Как только вы оказываетесь в Майами, все ваше время будет занято тем, чтобы не отстать от соседей. Для некоторых это большой риск.

В Южной Флориде в центре жизни и событий вода. Почти у каждого есть лодка или две и пара водных лыж. Пустые трейлеры часто украшают дворы, и в большинстве случаев лодка стоит дороже машины. По выходным вопрос не в том, что вы будете делать, а куда (по воде) вы отправитесь.

«Седьмое небо» – это многоэтажный жилой комплекс, в котором квартиры начинаются от «вам это не по карману» и уходят в стратосферу до «даже не думайте об этом». Обнесенную высокой оградой, с закрытыми на замок воротами территорию патрулирует команда бывших военных в костюмах и с наушниками, которые, выйдя в отставку, решили заняться безопасностью очень богатых людей.

В квартале от въезда Стеди сел за руль и велел мне спрятаться между сиденьями. Чтобы меня не было видно. Я не стал спорить. Мы подъехали к воротам, и к дверце водителя подошел подстриженный под «ежик» мужчина, как будто вырезанный из дерева. За деревьями переливался залив Бискейн. Слева от нас, чуть дальше по улице, на узенькой парковке для обычной публики теснились папарацци. Камеры на треногах были направлены на верхний этаж. Один из репортеров стоял в луче света и что-то говорил на камеру. «Седьмое небо» служило ему фоном. Мысль о том, что Кейти Квин может в данный момент находиться в здании, привела их в состояние исступления.