— Думаю, ты имела в виду именно это. Не знаю, за что ты меня оскорбила. Мне всегда казалось, что мы подруги, что мы доверяем друг другу. Я бы тебя никогда не обвинила ни в чем подобном. Но, наверное, мы разные. Слишком разные. Я даже и не думала, что до такой степени. — Шеннон с трудом произнесла последние слова. Казалось, она еле сдерживается.

— Шеннон, ты все не так поняла! Я только хотела…

Но та уже не слушала. Вскочив с места, она выбежала из столовой.

Мег осталась за столом одна, чувствуя себя подлой предательницей.

Ну, спасибо тебе, Лайза, за совет. Теперь у меня вообще никого не осталось. Ни Тони, ни Шеннон. Да нет, конечно, Лайза не виновата. Просто надо было думать, что делаешь. Зачем она обвинила подругу?

Хотя… Не слишком ли быстро та вспылила? Обычно она довольно сдержанна и вообще умеет держать себя в руках. А тут впала в истерику в одно мгновение. Может, таким образом Шеннон пыталась скрыть то, что это все-таки именно она угрожала? Раскричалась и не дала себя расспросить, выяснить правду?

Нет, эти изумление и ярость были настоящими, не наигранными. Шеннон не притворялась. Она действительно обиделась. И имела на это полное право.

Что же теперь делать? Какая же она, Мег, дура! Причем, жестокая. Шеннон ее никогда не простит. И правильно сделает.

Мег сидела за столом, не отрывая взгляда от двери и отчаянно желая вернуть подругу, извиниться, объяснить.

А Тони? Где он? Неужели еще дуется? Должен же он понимать, как ей сейчас тяжело как он ей нужен!

Посидев еще немного, Мег вдруг поняла, что ужасно голодна. Подумав, девочка решительно отодвинула в сторону поднос с макаронами и полезла в сумку — она обязательно прихватывала из дома какую-нибудь еду, школьных обедов всегда было недостаточно. Нащупав наконец бумажный пакет, она вынула его из сумки и вдруг замерла — пакет был мокрый.

Что за ерунда? Она брала с собой бутерброд и яблоко. Что там может течь? Мег сунула руку в пакет — внутри было мокро и липко. Девочка испуганно выдернула руку, пакет перевернулся, и из него медленно вытекла густая красная жидкость — на белую блузку, на юбку, на поднос с макаронами.

Кровь! Из пакета лилась кровь!

Четверг, вечер

Мег внимательно смотрела на белый лист бума- ги, пытаясь сосредоточиться. Доклад по психологии висел над ней как дамоклов меч. Но все, что она видела перед собой, это густую красную жидкость, которая, кстати, оказалась гуашевой краской. Потом возникало лицо Шеннон. Потом — снова красные капли, и вновь — лицо Шеннон, обиженное, оскорбленное, потрясенное.

Надо извиниться. Просто невозможно жить с таким чувством вины.

Машина стояла у крыльца, но Мег решила прогуляться. Эти девять кварталов дадут ей время на то, чтобы собраться с мыслями. И с духом.

Недавно прошел дождь, и в воздухе пахло свежей зеленью и немного — огурцами. Мег быстро шагала вперед, обходя лужи, в которых отражался желтый свет фонарей. Вот уже показался дом Шеннон, а она так и не придумала, что скажет. Ей просто хотелось попросить прощения. Но Шеннон бывала иногда жесткой и несговорчивой. Особенно в последний год. Возможно, просить придется долго. Но иного выхода нет.

Дом Гарперов сумрачно возвышался над аккуратно подстриженной лужайкой. Над подъездной дорожкой склонилась старая плакучая ива — словно охраняя вход. Все окна были темными, но Мег знала, что окна кухни и гостиной, где семья обычно проводит время, выходят на другую сторону.

Шеннон открыла дверь почти мгновенно, но лицо ее тут же вытянулось.

— А, это ты…

— Пришла упасть тебе в ноги. — Мег старалась говорить спокойно. — Хочу извиниться и готова на все. Правда, мне очень стыдно.

— Это хорошо. — Шеннон смотрела куда-то в сторону.

— Ты должна меня простить. Ведь ты моя лучшая подруга и…

— Заходи. — Голос Шеннон звучал сухо и недружелюбно.

Мег покорно последовала за подругой. На той были бежевые шорты и коротенький топик. В полумраке прихожей неясно белели руки и ноги. Весной все такие бледные, мельком подумала Мег. Шеннон прошла в темную гостиную, зажгла высокий торшер и уселась на узкую изогнутую банкетку.

Мег терпеть не могла эту гостиную. Все здесь было какое-то неудобное, неуютное, не приспособленное для жилья. А кроме того, на стене висела огромная фотография Эвана. В каком бы углу комнаты ты ни находился, на тебя смотрел Эван. От этого становилось еще хуже, чем от жестких стульев.

Эван на фотографии был совсем не похож на себя. Судя по всему, снимок сделали на каком-то официальном мероприятии, возможно, на свадьбе. На мальчике красовался темный пиджак с галстуком; светлые волосы, в жизни всегда растрепанные, были гладко зачесаны назад, глаза смотрели без всякого, выражения, а губы натужно улыбались. Наверное, таким его хотели помнить родители — не хулиганом и баламутом, а приличным молодым человеком, вполне владеющим собой. Но Мег, глядя на этот снимок, всегда вспоминала совсем другого Эвана — реального мальчика, со всеми его недостатками и проблемами.

Вот и сейчас ей внезапно вспомнился один вечер в игровой комнате Гарперов, оборудованной в подвальном этаже. Кто там был? Да вся компания, как всегда. Шеннон, Эллен, Мег и Тони с Эваном. Мальчишки играли в бильярд. Девочки втроем пытались изобразить парный пинг-понг. В комнате было шумно и весело. Сквозь взрывы смеха раздавался цокающий стук мячиков по ракеткам и кафельным плиткам пола. Кий смачно ударял по тяжелым бильярдным шарам. Эван в тот день как с цепц сорвался. Чуть раньше он уже успел врезаться на папиной машине в чей-то грузовичок, и Тони все время подшучивал над ним.

— Это случилось не по моей вине, — отмахивался Эван, забивая шар в лузу.

— Ты врезался сзади в грузовик, а вина не твоя? — фыркнул Тони.

— Именно. Он шел с заниженной скоростью по шоссе. Я ничего не мог поделать. Он ехал слишком медленно!

Тони рассмеялся и промазал.

— И ты решил его немного подтолкнуть, — негромко заметила Эллен.

— Так подтолкнул, что остался без машины! — закатывался Тони.

— Так вы оба против меня, да? — Эван вдруг перестал смеяться и уставился на Эллен.

Ну что ты, Эван, мы с Тони..

— Я видел, как вы переглядываетесь! — крикнул Эван, с силой ударив кием о край стола. — Так, по-вашему, это очень смешно, да? Я врезался в какого-то притормозившего идиота, а вы просто со смеху помираете!

— Да брось ты, Эван, — начал было Тони, протягивая к другу руки.

— Нет, это ты брось! — Эван вскинул кий словно меч и, помахивая им, начал наступать на Тони.

Тони отбивался своим кием. Глаза Эвана сверкали, волосы растрепались, он махал кием все сильнее и сильнее…