только это уже не по моему профилю. Но точно лучше попыток самолечения сомнительными методами.

И он выразительно посмотрел на фенечку, обхватывающую мое правое запястье. Захотелось машинально ее покрутить, но я заставил себя сидеть спокойно, откинувшись в кресле и закинув ногу за ногу. Даже покачал мыском ботинка для убедительности.

Если не по его профилю, то зачем он вообще это сказал?

Все пошло не по плану почти сразу. Битых два часа я потратил, сидя в интернете и выискивая хорошего психотерапевта. Изучал отзывы, спрашивал рекомендации на форумах, выбирал клинику. Смотревшая с фото жизнерадостная бабулька с докторской степенью и внушительным списком достижений казалась идеальным вариантом. Ценник у клиники, правда, был конский, но зато не пришлось ожидать в очереди несколько недель. И разумеется, полная анонимность: рисковать я не мог.

Захотелось развернуться и сразу уйти, когда на приеме меня встретила не она, а вот этот безусый цыпленок, который, наверное, только вчера диплом получил. Если вообще не купил. А все потому, что бабуля изъявила желание покинуть не только клинику, но и этот свет. Умерла доктор наук, скоропостижно, так и не дождавшись моего приема. Все усилия коту под хвост! Обидно было настолько, что я даже забыл написать жалобу на администратора, который просто передал назначение другому врачу без моего разрешения. Это вообще законно так делать?

— Метод «Мир без жалоб» работает для миллионов людей, — вступился я за выбранный подход.

— Метод? — переспросил он, делая в блокноте новые заметки. — Слишком громко сказано для элементарной задачи проносить браслет двадцать один день на одной руке и не думать о плохом. На мой взгляд, это банальное самовнушение, доведенное до условного рефлекса. Знаете, оно может сработать для тех, кто хочет поменять настроение. Или бросить курить. Но лечить им невроз или депрессию — все равно что при пневмонии аспиринку глотать. Все-таки Боуэн был священником, а не психологом.

— Но проводились же исследования!

— Дадите ссылку хоть на одно авторитетное издание? «Lancet»? «PubMed»? «Psychologies»? «Cochrane», наконец?

Похоже, этот спор мне не выиграть.

— Скажите, Петр… эм-м-м… Алексеевич…

— Александрович, — спокойно поправил он.

— Скажите, Петр Александрович, а разве вы не должны сначала наладить контакт с пациентом? Установить доверие? Вы точно врач?

Он ничуть не обиделся:

— Вам показать диплом? Лицензию?

— Это было бы превосходно. Желательно еще и вкладыш с оценками.

— Обойдетесь, — сухо отрезал этот специалист, продолжая делать пометки. — Егор, хочу напомнить, что вы сами ко мне пришли. Значит, считаете, что вам нужна помощь.

Я несогласно покачал головой.

— Я пришел не к вам, а к Анне Львовне.

— Вы могли уйти, узнав о замене врача. Но остались, и это было ваше решение.

Белые стены кабинета неприятно резали глаза.

— Почему здесь так светло? Разве психотерапевту не полагается иметь уютный кабинет с нейтральными цветами, бархатными шторами, с кушеткой или диванчиком?

Мягкое кожаное кресло подо мной сейчас казалось деревянной табуреткой.

— Вы смотрите слишком много сериалов, — не поддался он на провокацию. — И почему вы уходите от вопроса?

— А вы еще ничего и не спросили.

Озадаченный врач почесал щетину на подбородке. «Надо будет тоже завтра побриться», — мелькнуло в голове.

Он поднял на меня свои спокойные глаза, цвета арахисовой пасты, и нарочито медленно произнес:

— Очень трудно помочь тому, кто этого не желает.

— Я желаю, я же здесь.

— Тогда почему мы половину сеанса говорим обо мне больше, чем о вас? — спросил Петр-Как-Его-Там.

— Вот это действительно правильный вопрос: почему? За сеанс плачу я, а вынужден обсуждать вас.

Он тяжело вздохнул — видимо, проняло все-таки. Повисла почти минутная пауза. Петр — Алексеевич? Александрович? — снял очки, перевернул их ровно три раза и медленными движениями начал протирать линзы бежевой замшей. Я почти наяву услышал, как специалист по душевному здоровью и мозговому равновесию несколько раз мысленно просчитал от десяти до нуля и обратно. Это было бы даже забавно, если бы не так грустно.

Задумавшись, я пригладил вихри отросших волос. «К парикмахеру тоже скоро надо будет записаться. И когда все успеть?»

Наконец, доктор вернул очки обратно на нос и снова уткнулся в свой блокнот.

— Егор, давайте еще раз начнем с самого начала.

Голос был настолько спокоен, что сомнения в искренности усиливались стократно. По-моему, эта фраза уже звучала за сеанс… трижды?

— В чем, как вы считаете, состоит ваша проблема?

Ну как можно не понимать таких простых вещей!

— Моя проблема в том, что люди вокруг идиоты и не способны следовать элементарным правилам. Или выполнять самые простые задачи.

— Если на это не способны они, то почему это ваши, не их проблемы?

— Да потому, что страдаю-то из-за этого я! — Руки машинально крепко стиснули подлокотник кресла. Искусственная кожа неприятно заскрипела.

Ну как можно быть таким…

Я даже слово подобрать не мог!

— Их проблемы неизбежно оборачиваются моими проблемами, — продолжал я разъяснять, чувствуя, что лимит терпения будет вот-вот исчерпан. — Я вынужден переделывать за них работу. Я вынужден отпрыгивать от дурного водителя на пешеходном переходе. Я вынужден напоминать кассирше про карточку магазина и пакетик. Я вынужден сидеть в этом кабинете и уже сорок три минуты растолковывать базовые понятия тому, кто за весь сеанс едва ли пару раз посмотрел мне в глаза!

Он отлип-таки от своих записей и поднял взгляд.

— Не слишком ли много «я»? Что вы чувствуете по этому поводу?

— Раздражение.

Издевается, что ли? Более шаблонной фразы подобрать не смог?

— Почему?

— Потому что вы задаете тупые вопросы! Вы меня еще про отношения с матерью спросите. — Надеюсь, сарказма в голосе хватило, чтобы пробить стену его слабоумия?

— Отношения с родителями мы разберем на следующих встречах.

Нет, нужно было еще добавить, не доложил немного.

— То есть методичку по психологии вы догадались почитать? — Я поднялся с кресла, застегивая пиджак. — Вынужден огорчить, доктор: следующих встреч не будет.

— Вы настолько боитесь разобраться в себе?

Он даже не выглядел расстроенным. Скорее удивленным тем, что его «талант» не оценили по достоинству. Дурак, честно. Вот, я подобрал все-таки правильное слово.

— Нет, Петр Алексеевич, я…

— Александрович.

— Петр. Александрович. Я не боюсь разобраться в себе. Я опасаюсь, что если буду это делать под руководством такого дилетанта как вы, то вообще возненавижу всех людей и себя в том числе. Двойка вам за полный непрофессионализм! Вы не умеете слушать, не умеете анализировать, не умеете налаживать контакт. Ставите личные оценки и позволяете себе абсолютно некомпетентные фразы. Вам надо было в травматологи идти, а не в психологи!

— Я психотерапевт.

— Очень в этом сомневаюсь! — бросил я, громко хлопая дверью. Раздражение и злость все-таки